В субботу, Эмбер пылесосила пустую спальню. Она купила занавеси и постельные принадлежности. Ей предстоит приобрести мебель и еще кое-какие вещи — пеленки и нагруднички. Подруги собираются подарить ей ванночку и купальные принадлежности. Денег у нее не так уж много.
Когда Эмбер услышала стук в дверь, то подумала, что пришла Сара. По крайней мере, она надеялась, что это не Вирджиния.
Открыв дверь, Эмбер увидела Эдама.
— Привет! — сказал он, входя. — Ты занята?
— Привет. — Она закрыла дверь и посмотрела на него. Он выглядел здоровым, но рука все еще была в гипсовой повязке.
— Зачем ты пришел?
— Чтобы повидать тебя и узнать, чем ты собираешься заняться сегодня.
— Я подумывала о покупке детских вещей, — сказала Эмбер. Ради него она готова отказаться от похода по магазинам.
— Думаю, что уже пора.
— Наверное. Не могу дождаться, когда увижу свою дочь!
— Девочка?
— Вчера узнала.
— Могла бы позвонить мне.
Эмбер нервно кашлянула.
— Я звонила.
— Меня не было дома. Почему ты не оставила сообщение?
— А где ты был?
— Ездил в депо. В бригаде «скорой помощи» не хватает людей, и я, помогал с писаниной. Не очень веселая работа, но все лучше, чем сидеть дома.
— Клаустрофобия одолела? — пошутила она.
— Ты же знаешь. Не терпится выйти на работу. — Он указал на руку. — Врач сказал, что заживает хорошо. Возможно, через пару недель начну заниматься легкой работой. Черт, уж лучше этим, чем вообще ничем.
— Я бы отнюдь не горела желанием вернуться в депо.
Эдам взъерошил ей волосы.
— Слишком уж ты беспокоишься. Со мной все будет в порядке.
— Может быть, да, а может, нет. Неужели нет менее опасной работы?
— Какой, например? Стать диспетчером? — Веселье исчезло из его глаз.
Эмбер поняла, что разговоры о перемене работы ему не нравятся.
— Ну почему именно диспетчером? Как насчет… — но, ей, ничего не приходило в голову. Невозможно вообразить, как Эдам в костюме и при галстуке сидит в каком-нибудь офисе. Но вот строитель… Однако, представив, как он карабкается по лесам, Эмбер решила, что эта работа ничуть не безопаснее. — Нет, ничего. Хочешь пойти со мной за покупками?
— Я ничего не понимаю в детской мебели.
— Я тоже. Но, возможно, у тебя возникнут какие-нибудь соображения, почерпнутые из опыта твоей работы.
Казалось, Эдам взвешивает все доводы «за» и «против». Затем он медленно улыбнулся, и Эмбер почувствовала, что все в ней перевернулось.
— Я пойду с тобой, если мы вернемся к полудню, чтобы проехаться по побережью и поужинать у Тревора. Джилл просила привести тебя.
Сейчас только десятый час. Неужели Эдам хочет провести с ней весь день? И даже поужинать вместе?
— Дай мне только переодеться, — сказала Эмбер, выходя в спальню.
Эдам подумал, что она и так прекрасно выглядит, но он знал, что женщины по-другому смотрят на такие вещи. Расхаживая по гостиной, он заметил, что картины, которые висели в ее бывшей квартире, смотрятся здесь гораздо лучше.
Заглянув в кухню, Эдам отметил, что она довольно большая. Возможно, ему удастся навести Эмбер на мысль, пару раз угостить его обедом. Оказалось, что доехать до ее квартиры можно быстрее, чем он полагал. Но все-таки это не так удобно, как спуститься на лестничный марш.
Эдам подошел к окну и посмотрел на оживленную улицу. Он скучал по Эмбер. Когда она переехала, он не ожидал, что ему так сильно будет не хватать ее. Он с трудом удерживался, чтобы не звонить ей каждый день. Она уехала всего четыре дня назад. Невероятно, какую пустоту она оставила в его жизни, несмотря на то, что между ними ничего не было. Они даже не так давно познакомились.
Но в Эмбер есть что-то такое, что зацепило его, и он уверен, что это чувство не исчезнет.
Она создана для любви, для семейной жизни в доме, где царит оживление и звенит детский смех.
Он долго был одинок, даже до того, как умерла его мать.
— Я готова, — услышал Эдам.
Он медленно повернулся и посмотрел на нее. Как она красива! Беременность заметна, но еще не бросается в глаза. От нее исходит сияние, которое, как он слышал, присуще женщинам в ее положении. Заразительная улыбка Эмбер вызвала у него вспышку желания. Он хочет ее. Мечтает, чтобы эти шелковистые светлые волосы разметались по его подушке, а лучистые голубые глаза с любовью смотрели на него, когда он будет ласкать ее бархатистую кожу. И тогда в мире не будет никого, кроме них.
Эдам медленно покачал головой. Не иначе, как он сходит с ума.
— Что-то не так? — спросила Эмбер.
— Все в порядке. Вперед, в детский магазин!
Неужели он сказал это? Что он знает о младенцах? У него не возникало мысли о детях, потому что сначала надо было обзавестись женой. Поддерживать ли ему отношения с Эмбер? Она пригласит его посмотреть на свою новорожденную дочь, и он пойдет, чтобы увидеться с матерью.
У него такое чувство, будто он играет с огнем — пламя притягивает его, но, боясь обжечься, он отшатывается назад. Опалится ли он? Или, что хуже, причинит боль Эмбер?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В детском магазине Эдам чувствовал себя, как слон в посудной лавке. Чего там только не было! Люльки, кроватки, детские игрушки, одежда…
— Вот это да! — пробормотал он, идя за Эмбер в мебельный отдел.
— У людей есть семьи, — сказала она. — Родителям, которые ожидают первенца, нужно все. Я собиралась купить кое-что в комиссионном магазине, но Мэтт настоял на том, чтобы заплатить за новые вещи.
Эдам бросил взгляд на детскую одежду, висевшую на плечиках. Неужели младенцы такие маленькие? Эти вещицы скорее подходят для кукол.
Казалось, Эмбер точно знает, что ей нужно. Вскоре она вступила в оживленный разговор с продавцом, время от времени, поглядывая на Эдама.
— А ты как думаешь? — спросила она.
— Согласен, со всем.
Продавец расплылся в улыбке. Вероятно, он подумал, что Эдам любящий муж и будущий отец. У него возникло желание вывести продавца из заблуждения, но он подавил его. Какое это имеет значение? Он никогда больше не встретится с этим парнем. Зачем ставить себя в неловкое положение?
— Это все? — спросил продавец, проверяя список.
— Мне хочется кресло-качалку, как у матери, — сказала Эмбер, подходя к ряду кресел. Она опустилась в одно и покачалась, затем поднялась и попробовала другое. Эдам наблюдал за ней. На мгновение, когда она сделала вид, что укачивает ребенка, он представил, что это его ребенок. Темноволосый и кареглазый, громко требующий, чтобы мать успокоила и покормила его.
