направляли народ для заселения и последующей работы. Отправителями были власти старого города, и ослушаться их означало только одно, – уходить на все четыре стороны куда угодно, но вон из привычного места обитания. И каков выбор? Найти точно такой же незаселённый Город, но уже в отдалении среди чужаков и разного сброда. А тут оставались связи с теми, к кому и была привычка или же любовь. По мере заселения от нового Города в столицу и во все стороны света строили дороги и мосты. За этим и направили сюда отца Ивы – для дальнейшего благоустройства, для дальнейшего проживания, для дальнейшего забывания жизни старой. Город вздымался в отдалении неровными и загадочными башнями. Кое-где в них светились смутные огни – крошечные издали окна, разбросанные неравномерно по фасадам высоких домов.
– Как далеко-то, – возмутилась Ива, – по сырости, по темени. Я устану. Не дойду! Да ещё с вашим тряпьём…
– С нашим! – проворчала мать, – если бы с нашим. Тебе, дурочке, нужны наряды, а не нам. Нам-то что теперь и надо, кроме рабочей робы.
Девушка приподняла свой полупрозрачный и лёгкий подол платья, изукрашенного рисунком из цветов, казалось, собранных из всех времён года. Тюльпаны, колокольчики и ландыши были не различимы в темноте. Поверх такой красоты была накинута верхняя белая и просторная накидка с прорезями для рук, но без рукавов. Чтобы не остыть в сыром весеннем воздухе. Ива уловила вздох матери, отлично его поняв. Мать не верила в то, что и самые распрекрасные наряды дадут дочери счастье – любовь мужчины и материнство. Не смотря на красоту лица, на синие глаза и на светлые длинные волосы, никто не возьмёт себе хромоножку в жёны. Но обманывая себя, а больше саму несчастную дочь, они наряжали её как никто другой из ближних и дальних соседей и родственников. Ответив матери чуть менее тяжёлым вздохом, Ива взяла у неё из рук узел, очень даже увесистый, и, припадая на одну ногу, всё равно ловко и быстро пошла первой по утоптанной тропе, наверняка ведущей к «Городу Создателя».
– Стой! – велел отец, – тут недалеко ночлежный дом для припозднившихся путников есть. Рядом совсем.
– Отличный пляж, – нарочито весело сказала Ива, увязая в сыром песке высокими ботинками, – буду в жару тут купаться. – Она отлично плавала. Целитель велел ей разрабатывать больную ногу, не щадя себя, не приучая тело и душу к инвалидности. Так что Ива, привыкнув к немалым нагрузкам, никогда не считала себя неполноценной.
– Ага! – отозвался отец, – пляж тебе припасли. Это же разлив вокруг. Как вода спадёт, тут пустырь будет, а дальше заболоченные луга и ничего больше.
В длинном, заметно покосившемся, чёрном от времени одноэтажном доме их встретила страшная и такая же почерневшая от ветхости старуха. – А пораньше не могли явиться? – спросила она недружелюбно. – Чтобы засветло? Стели вам тут, надоело мне. Или вы мечтаете о том, что за вами прибудет сам распорядитель работ? Лично укажет ваше новое место для жизни? Вот бестолочи! Тут пока нет скоростных машин. Да тут ещё и не приступали к строительству опор для дороги. Все ходят на своих опорах. Как умеют, – приметливая злая, как показалось, старуха застряла своим взглядом на девушке. – А узлов-то припёрли! Сказано же, всем обеспечат на месте.
– Дочкина одёжка, – смущённо оправдывался отец перед ничтожной старухой как перед высоким начальством. – Дочка у нас модница… – Если бы не сгустившаяся темнота, то было бы очевидно, как нервически полыхает его лицо чрезмерно застенчивого человека. – Нам с матерью разве нужно чего и брать из собственного барахла? Тут такое же и наживём, только новое. А девочка есть девочка. Ей свои наряды всегда дороги.
Бабка – смотрительница и хозяйка ночлежного дома заметно смягчилась. Ей просто стало жаль девушку – хромоножку, поскольку она отлично знала, что увечная невеста – вечная невеста. Что жених такой вот невесты так и останется доживать таким же вечным женихом. В несбыточных мечтах под подушкой.
– Говори, не говори, всё попозже стараются прибыть, всё время тянут до последнего, – ворчала старуха, но не так зло как вначале. – Понятно, кому охота обжитое место покидать. Небось, и детство за рекой провёл? Или и там был пришлый? – спросила она у Ясеня – отца Ивы.
– Местный, – ответил отец.
– А чем же так провинился, что сюда спихнули в самый разлив?
– Чего же спихнули? Я строитель дорог. Я тому учился не один год. Не мог я раньше. Отец мой болел. Пока умер он, пока в поселение мёртвых отправили, пока…
– То да сё, – бурчала карга, но уже по-свойски больше. – Лодку-то привязал цепью к столбу, недотёпа? Если лодку снесёт течением, будешь оплачивать утерю. Не напасёшься на вас лодок.
Старая Верба
Вошли в дом. Затхлый дух ударил в ноздри. Старуха мало заботилась о комфорте временных постояльцев. Тусклый свет горел под низким потолком. Грязное бельё на деревянных кроватях у дощатых стен отвращало настолько, что было страшно к нему и прикоснуться.
– Свет-то я пригашу. Оставлю только в общем коридоре. А то вдруг ещё кто прибудет.
– Я лягу в одежде? – беспомощно спросила Ива у матери.
– Неужели, раздеваться тут! – возмутилась мать, накрывая жуткое ложе своим тёплым верхним пальто. – Ложись, сердечко моё. Устала ведь. Ты чего, хрычовка, – накинулась она на бабку, – бельё-то не стираешь? За что плату получаешь? Людей ведь, а не скотину тут встречаешь!
– Чего им тут разлёживаться, – огрызнулась та. – Чуть забрезжило, дорога ждёт, не дождётся. Не ори тут. Мне и никакого белья не выдаёт никто. Я сама стелю из уважения к путникам. Своё собственное, из своих запасов. Не скотина же они, чтобы на досках лежать. А и той соломку стелют. Прибудешь на место, так и разводи там чистоту. Кто тебе мешает? Там всем для обихода на первое время всё необходимое дают. Только и сыро же там! Дома-то, хотя и красивы по виду, не просохли пока. Да кому оно важно?
– Бабушка, – спросила Ива, укладываясь на материнское пальто, – Кто строил Город? Ты видела, как это происходило?
– Откуда же? Это же «Город Создателя». А Создателя узреть никому не дано. Вначале, будто бы из тумана проступают контуры, зыбкие как из воды. Город висит словно бы над землёй. То пропадёт, то опять возникнет. А потом дома всё плотнее, всё зримее, всё красочнее да затейливее. Я-то в те места и не ходила никогда. Чего было на том диком месте мне делать? Коли там болотина была? Сама-то я здешняя. За холмами и село наше старое стоит. Но все уж съехали в новый Город.
