государственной прессе. Но кто умеет думать, прекрасно поймет, что новый враг вот-вот будет объявлен. Трехсторонние переговоры завершаются, но Германский рейх женил на своем принце русскую великую княжну, а это значит, что никакой вражды между нашими странами нет. Виновник событий в таком случае некто другой, желающий стравить Германский рейх и Русское царство. Единственный, кто может выиграть от этого конфликта — Британская империя.
Я приподнял бровь.
— Что же она выиграет? — уточнил я.
— Колонии, сейчас находящиеся под всеобщим протекторатом, станет некому прикрывать, — пояснил Игорь Павлович. — Римская империя не далее как в январе начнет войну в Греции против Османской империи, Испания погрязла в вечных восстаниях на обеих Америках. А значит, столкнув лбами двух последних сильнейших игроков в Европейской части Евразии, Британия сможет отвоевать колонии, которые потеряла во времена магической резни.
Да, военные действия Русского царства против Германского рейха — это не уничтожение Речи Посполитой, тут разговор пойдет о серьезной затяжной войне с миллионными потерями с обеих сторон. В подобной ситуации уже будет не до защиты чужих земель, здесь встанет вопрос, как свои бы удержать.
— Наш разговор будет касаться как раз Британской империи, — предупредил я, защелкнув дипломат. — В ходе расследования, проводимого Царской Службой Безопасности, было установлено, что ваше имя фигурировало в списке людей, которые должны быть убиты.
Я говорил об этом, спокойно глядя на собеседника. Мне было интересно, как он отреагирует на самом деле, а потому перед тем, как заговорить, я нырнул в транс, чтобы отслеживать каждое движение его мышц.
И Стремнев не подвел.
Игорь Павлович выслушал меня столь равнодушно, как будто я ему меню зачитывал, а не об угрозе жизни поведал. Боярич медленно откинулся на спинку стула и быстро простучал по столешнице кончиками пальцев.
— Естественно, узнать, что это за список и кто помимо меня в нем числится, права у меня нет, — утвердительно произнес он. — Но так как я не наследник рода, выходит, напрямую бояре Стремневы с этим не связаны. Также Британии гарантированно нет никакого дела до наших мясокомбинатов, это уж точно. Остаются два варианта: мои теории нашли отклик за рубежом, и меня решили убрать, пока не докопался до истины, афиширование которой навредит высокопоставленным лицам Британской империи. Или же все дело в том, что я на самом деле не сын Павла и Марии Стремневых.
Я приподнял бровь, а боярич усмехнулся.
— Бросьте, Дмитрий Алексеевич, — чуть оторвав пальцы от стола, сказал он. — Мы с вами оба знаем, я не похож ни на одного из предков боярского рода Стремневых. Одной внешности хватает для сомнений, но я к тому же проводил исследование ДНК, которое и показало, что я — не их сын. Само собой, делал это втайне и все следы своих исследований уничтожил.
Что ж, рано или поздно кто-то из царских детей должен был до этого дойти. Однако тот факт, что Игорь Павлович самостоятельно решил головоломку, при этом не привлек ничьего внимания, вызывает уважение.
И сомнение. Не фаворит ли монахини Аглаи передо мной?
— Так как меня должны были устранить, — тем временем продолжил Игорь Павлович свои размышления, — выходит, что как минимум один из моих родителей является высокопоставленным чиновником Русского царства. И в теории я имею законное право стать его наследником. Разумеется, если меня не убить раньше. Вопрос в другом, Дмитрий Алексеевич, это сами англичане делают или им подсказал мой соперник, чтобы прибрать к рукам наследство и избавиться от конкурентов чужими руками?
Как ловко он мыслит! Разговор мне уже нравится, не зря я решил провести эту встречу. По досье ЦСБ, подтвержденному «Оракулом», Стремнев не производил впечатления настолько умного человека. И теперь я начинаю сомневаться в той оценке, которую поставил всем своим биологическим братьям. А значит, нужно встречаться с каждым и самостоятельно делать выводы.
— Этот вопрос сейчас прорабатывается, как одна из версий, — сказал я, внимательно глядя на Игоря Павловича. — Однако, исходя из того, что вы строите предположения, полагаю, вы не знаете, о чьем наследстве конкретно идет речь?
Стремнев развел руками.
— Понятия не имею, Дмитрий Алексеевич, — признался боярич. — Никаких подозрительных людей в моем окружении нет, я проверял всех, насколько хватило моих скромных возможностей. Опять же, я не слышал, чтобы кто-то значимый для государства находился при смерти. Мне не поступало странных сообщений, и новых знакомств я не заводил. Так что, несмотря на то, что мне уже несколько лет известно, что по крови не являюсь Стремневым, я не имею ни малейшего представления, кто мои биологические родители и чем они могут мешать Британской империи, соответственно, не знаю.
Он вновь замолчал, взяв паузу. Я не спешил его торопить, прекрасно видя, что собеседник не закончил излагать свои мысли. Стремнев однозначно умеет пользоваться мозгами, и мне было просто по-человечески интересно, как далеко он способен зайти, основываясь исключительно на тех сведениях, что я предоставил.
— Однако тот факт, что список был обнаружен именно сейчас, в период трехсторонних переговоров, указывает на то, что англичане пошли ва-банк, намереваясь ослабить нашу страну перед самой войной, — подняв на меня взгляд, продолжил Игорь Павлович. — Возможно, они намеревались сделать это так, чтобы подставить другую страну? Очернить Германский рейх серией убийств?
Он взял паузу, чтобы глотнуть кофе, после чего выдал:
— Разумеется, если это изначально не операция другого наследника, — сказал Стремнев. — Тогда время для провокации конфликта подобрано просто идеально: Русское царство получает улики против Британской империи, объединяется с Германским рейхом, и мы вместе давим англичан. А настоящий виновник, вполне вероятно, обретает с этого дополнительные выгоды.
Что же, очень похоже на то, к чему пришли с Емельяном Сергеевичем. Осталось только найти торговца именами царских детей, прижать его к ногтю и получить ответы. И, возможно, действительно стоит искать в самом списке. Он ведь неполный, и это явно сделано намеренно.
— ЦСБ будет в этом разбираться, Игорь Павлович, — кивнул я. — И уверяю вас, правда будет установлена.
Стремнев кивнул.
— Я вам верю, Дмитрий Алексеевич, — произнес он, — вы очень благородный человек и всегда добиваетесь поставленных перед собой целей. Я готовился перед встречей, навел о вас справки.
Я улыбнулся в ответ.
— Благодарю за столь лестную оценку, Игорь Павлович, — сказал я, наклонив голову. — В завершении нашего диалога хотелось бы договориться, что в случае если вы что-либо вспомните или заметите
