если не считать дымчатой скотины возле бочки. Ладно, для начала помоюсь, уже потом пойду искать людей.
Но прежде аккуратно сложил одеяло и подстилку, на которой провел ночь. Точно помню, когда отрубался, не было ее. Наверное, какая-то добрая душа сжалилась и укрыла одеялом, чтоб не окоченел в ночном холоде. Весна — это далеко не лето. В душе что-то колыхнулось приятное и теплое, последний раз подобного рода заботу я получал еще от матери. Давно это было. От этих мыслей плохое настроение перекочевало в более-менее хорошее, даже на кота я почти не злился. Пну, конечно, если попадется, но так, без злобы.
Дымчатый злодей до последнего наблюдал за моим приближением, затем в самый последний момент прыгнул в сторону, немного пробежал по земле и в три прыжка забрался на крышу пристройки. И уже оттуда продолжил наблюдение. Ну и Беззликий ему в друзья. Прислонил меч к стене, наклонился над бочкой, воды почти доверху. Присмотрелся к отражению. Да, та еще морда. Под глазами синяки, нос распух, по всему лицу распёкшаяся кровь, волосы торчат как у ежа. С такой рожей на людях лучше не появляться.
Мылся долго и с предельной аккуратность, шипя каждый раз, когда приходилось касаться многострадального носа. За все время ко мне так никто и не вышел. Подобрал оружие, поплелся искать людей, стараясь вспомнить, через какой вход я сюда притопал ночью. Обнаружил низенькую полуоткрытую дверь, туда и сунулся. Проморгавшись со свету, понял, что нахожусь в узком коридоре, прошел дальше, толкнул плотно сбитую деревянную дверь, очутился в просторном помещении, больше всего подходящем под определение склада. Привычно запахло мукой и сушеным зерном, у дальней стены стоял ларь, сбоку мешки, под потолком висели какие-то тряпки. Похоже, я не туда забрел. Развернулся на выход, и увидел в проходе девчонку лет десяти с кувшином, прижатым к груди.
— Э-э-э, — не зная, с чего начать разговор, простонал я.
Та пискнула испуганным мышонком и шмыгнула в ранее не замеченную мной дверь. Хоть так. Сейчас пожалуется взрослым, и те прибегут разбираться, кто это маленьких девочек в амбаре пугает. Только бы не с мечами наперевес и залитыми кровью глазами.
Не прошло и минуты, как появился пожилой мужик, с взлохмаченной бородой и латаной рубахе. Зло зыркнул на меня, сжимая в руке топор.
— Тихо ты. Отведи к хозяину, — отдал я распоряжение командным голосом.
Тот пожевал губами, топорща бороду, затем махнул рукой и пошел в тот же двор, где я ночевал. Снаружи провожатый убедился, что я следую за ним. Просеменил к стене, сколоченной из грубых досок, и, привалившись плечом, сдвинул часть из них, образовав небольшую щель, куда и шмыгнул. Я вздохнул и последовал за ним, приоткрыв дверь пошире, чтобы иметь место для маневра.
Прошли еще с десяток шагов по подворью, и я стал различать тихие голоса. Завернули за сарай, выходя на знакомую площадку, где ранее мы сражались. О прошедшей битве мало что напоминало: порубленные доски на стене сарая, пара подпалённых жердей, что подпирали мостки возле стены, и влажная земля, хоть ночью и дождя не было. Явно кровь замывали. Все остальное уже почистили и убрали. На крохотной площадке расположилось с десяток бойцов, часть развалилась на лавках; часть стояла, внимательно слушая высокого, хорошо сбитого мужика в возрасте, в дорогой одежде. Ага — вот, наверное, и сам хозяин поместья Купец Лейм. При моем появлении бойцы потянулись к мечам и явно напряглись. Купец развернулся на пятках, лицо под стать телу — жесткое, волевое такой и сам с мечом на врага пойдет, если нужно будет.
— А, наш герой, — проговорил он на удивление мягким голосом и размашистым шагом направился ко мне.
Слева стоящий боец дернулся следом, чуть обогнал, вынимая оружие из ножен. Я замер, дабы случайно не спровоцировать и без того нервную охрану. Вроде и сражались вместе, а доверия ко мне нет. Да и какой идиот будет нападать на хозяина подворья в окружении стольких бойцов. Но явно такое отношение неспроста, не мне судить о местных порядках.
Купец, подойдя вплотную, бегло окинул меня взглядом и протянул руку. Я медленно переложил клинок в левую руку, подал правую. Надо будет срочно озаботиться ножнами. Хотя в легионе все равно такой меч отберут, не по уставу же. Рукопожатие у купца оказалось крепким, даже чересчур. Мне почудилось, надави он еще немного, и кости захрустят.
— Я Грант, а не герой, — прогнусавил я.
— Да-да, — отмахнулся купец и хлопнул меня левой рукой по плечу, — вот благодаря таким ребятам империя и стоит.
Бойцы дружно кивнули, не столько веря в сказанное, сколько из-за уважения к хозяину. Ближайший из них продолжал буравить меня нехорошим взглядом.
— Где мои парни Мел, Тихий и Михлан? — поспешно спросил я.
— Они в порядке. Одному отлежаться надо, а второго сейчас приведут. Про третьего сказать нечего. Может жив, а может уже и отошел, — я насупился, припомнив, что мне сказали про Михлана. — Ты пока постой в стороне, а потом мы решим, что с тобой делать дальше, — купец резко развернулся и ушел к своим бойцам.
Да, а подумать над тем, что делать дальше надо. По-хорошему следует брать Мела, Тихого и бегом в расположение легиона, пока не обвинили в дезертирстве. Но прежде неплохо бы прояснить ситуацию в городе. Я повернулся к хмуро стоящему бойцу.
— А что там в городе, не подскажешь? Победили?
— Да. Наши посмотрели, все там тихо.
— Уже хорошо.
Значит, приходит Тихий, и мы благодарим за постой и сваливаем по-быстрому. Отличный и главное просто реализуемый план. Купец навряд ли захочет держать при себе легионеров, когда в городе военное положение. Помимо воли прислушался к разговору хозяина подворья и воинов.
— Как я и говорил, все эти Проклятые и Одарённые — только гонор и спесь. Они лишь и могут, что крестьян гонять, да ремесленников пугать. А это Мертвый легион — тьфу и растереть. Мы их выбили и никакие там Одарённые не нужны были, главное иметь твердую волю и холодный разум. Все в наших руках, — хм, какие-то опасные речи он говорит. — Если собраться, да не бояться, мы этих Проклятых размажем. Да, крови прольем достаточно, но забьем их в норы, чтобы и носа не казали…
