Ника тоже заметила, что на нас обращают внимание. Я наблюдал за ней, а потому сразу заметил, что она занервничала. Ей стыдно идти рядом со мной?
– Ника, ты в порядке? Просто ты оглядываешься. Ищешь кого-то?
– Что? Нет, конечно! Просто эти люди…
– Тебя смущает, что на нас смотрят? Если тебе неловко, можем вернуться в палату.
– Что? Нет. Мне точно не неловко! Просто люди такие бесцеремонные. Они же на Вас так смотрят. Нельзя же так!
Ого! Она сейчас меня защищает от бесцеремонных людских взглядов, что ли?
– Ника, а тебя только это смущает? Больше ничего?
– Нет, больше ничего, – Ника растерянно смотрит на меня, ещё немного и в её глазах-озёрах начнут плескаться слёзы, – а Вас это совсем не смущает?
– Ника, а вдруг они смотрят и гадают, что тебя, молодую и красивую девушку, держит рядом с инвалидом?
– А разве Вы инвалид? У Вас ведь только ног нет. Руки и голова то у Вас на месте. И потом Вы мужчина… – она замолчала, явно оборвав сама себя на середине фразы, и покраснела, потом выдохнула и покачала головой.
Подумать только! Она повторила мне мои же слова. Точнее, уж это отец так всегда мне говорил. И ещё, она что, серьёзно видит во мне мужчину?
А потом произошло то, чего я точно не мог ожидать, да и Ника тоже. Этот день с самого утра кувырком! Ну вот кто мог знать, что мы здесь, в парке, встретим этих, с позволения сказать, моих родственников!
Разговор вышел странным, сумбурным. Я вообще не планировал встречаться ни с этой женщиной, ни с братом. Его, конечно, мне винить не в чем. Я ведь тоже за все года не искал с ним встречи. Зачем? Не искал не потому, что обижен. Нет. Обиды на него у меня нет. Он просто чужой человек.
А вот она… Моя биологическая мать… Сначала было странно, было непонятно: как же так можно с родным ребёнком? А сейчас, увидев и её саму, и брата, понял: да я же должен её поблагодарить за то, что она меня оставила в той больнице. У меня были самые любящие родители. А она вот и одного из своих сыновей нормальным человеком воспитать не смогла, если, конечно, судить по тому, что я услышал из их разговора. Ну, да это не моё дело!
А пичужка то защищает меня! Вы только послушайте, как она принялась отчитывать эту женщину! И ведь Ника имеет право, как я понимаю. Она-то не бросила своего племянника.
А теперь, насколько я понимаю, Алёша, может статься, и мой племянник. Вот уж чёртово индийское кино, а не реальная жизнь! Только песен и плясок не хватает. "Джими, Джими! Ача, Ача!" – тьфу, чёрт! Надо ж такое вспомнить! Даже если выяснится, что Алёша, как донор, лучше подходит, чем я, не бывать ему донором! Хотя бы потому, что он ребёнок. А потому:
– Алёша не будет донором. Я согласен!
– Серёжа, сынок, спасибо! – Анна рванулась обнять, но я успел выставить руку, не давая ей подойти.
– Обойдёмся без Ваших комментариев и объятий! Надеюсь, что Вы понимаете, что это не для Вас, а чтобы Вы оставили в покое Алёшу.
– Спасибо! – а это уже от Ники. И вот тут против объятий и поцелуя я уже возражать не стал. А Ника прижалась и обняла так крепко, как могла.
Ну, ёлки-ж-палки в огород!
Выругался про себя, потому что тело очень не однозначно среагировало на такие тесные объятия со стороны пичужки. Завёлся, понимаешь ли, стойкий оловянный солдат у меня в штанах.
Глава 21Лечащим врачом у Анны был тот же самый онколог, что и у Марии Петровны. Сначала он удивился, когда Сергей, появившись у него в кабинете, озвучил, что будет донором для Анны.
– Сергей, Вы уверены, что идеально подходите для этой женщины?
– Да, Дмитрий Васильевич, Вы, конечно, сделайте тест на совместимость, но я уверен, что я подхожу, – в кабинете они с врачом были вдвоем, а потому Сергей объяснил врачу, почему он так в этом уверен:
– Я её родной сын. Она отказалась от меня, когда я стал таким, – Сергей показал на свои ноги.
– Серёжа, я преклоняюсь перед Вами. Вы делаете доброе дело.
– Дмитрий Васильевич, уж поверьте, не ради неё я это делаю! У нас тут своё индийское кино, – Сергей усмехнулся, – хочу только, чтобы о том, что я её сын, никто не узнал.
– О! Это я Вам обещаю!
– Дмитрий Васильевич, скажите, у, допустим, моего сына, на много меньше процент на совместимость?
– И процент меньше, и дети не могут быть такими донорами. Здесь есть возрастное ограничение. Только после 18-ти лет.
– Да, про возраст я уже прочитал.
– Хорошо, тогда вернёмся к обсуждению. Сергей, хочу, чтобы Вы понимали, что при этом способе, который выбрали Вы, процедура будет более долгой. Но я согласен, в Вашем случае, точнее с Вашими особенностями, логичнее произвести забор костного мозга не напрямую из кости бедра, а через кровь. Вам, как донору, придётся пройти пятидневный подготовительный период, в течение которого Вам будет вводиться специальный препарат, стимулирующий рост и деление стволовых клеток. На этом этапе есть побочные явления, не у всех, но есть. Могут появиться ломота и боли в костях.
– Да, я читал, – кивнул Сергей.
– Хочу сразу предупредить, параллельно с Вами мы начнём подготавливать и Анну. Ей будут вводиться препараты, убивающие её собственные стволовые клетки. К моменту афереза, по-другому, переливания крови, её организм будет подготовлен к приёму Ваших клеток. Если Вы вдруг, по какой-то причине, передумаете и откажетесь от процедуры переливания крови, она просто умрёт. Её стволовые клетки будут убиты, а Ваши не попадут к ней по причине Вашего отказа. Говорю это просто, чтобы Вы понимали, что как только мы начнём подготовительный этап…
– Это я понял, продолжайте.
– Хорошо. На пятый день донору, т.е. Вам, Сергей, придётся пройти процедуру афереза. Она длится от 3-х до 5-ти часов, в зависимости от количества стволовых клеток, которые необходимо получить. Во время этой процедуры кровь откачивается насосом из локтевой вены, проходит через специальный аппарат – клеточный сепаратор и возвращается Вам же. Во время каждого прохождения через аппарат отбирается только небольшое количество стволовых клеток, поэтому таких циклов совершается очень много. Всего за процедуру проходит 10-15 литров Вашей крови.
Врач закончил говорить, и в кабинете наступила тишина. Слышно было, как в коридоре Алёша спросил у Ники:
– Мама, а дядя Серррёжа, долго ещё?
Ответа Ники не было слышно.
Сергей, услышав это раскатистое "ррр", улыбнулся.
– Дмитрий Васильевич, когда начинаем?
– Можем хоть сегодня. Начнём со сдачи крови на анализ.
– Подождите, Дмитрий Васильевич, я хочу ещё один анализ сделать. На ДНК.
Врач удивлённо посмотрел на Сергея поверх очков, но бросил:
