и берет мои руки в свои.
— Пойми же, милая, так нужно. В этом нет ничего унизительного, нет ничего, что не было бы в порядке вещей для дракона.
Я смотрю в его горящие янтарным светом глаза и не узнаю своего Князя.
— Почему ты вдруг стал таким? — спрашиваю я, — неужели ты забыл, как дорожил мной раньше?
— Что толку думать о прошлом, любимая? Нужно двигаться дальше. Навстречу чувствам, навстречу новым вершинам. Я всегда знал, что я выше всех остальных. Знал, что мое призвание — управлять другими, подчинять их своей воле. И что же я за правитель, если моя жена не желает подчиняться? Как я смогу управлять целой империей, если моя жена не понимает меня и не хочет разделить мое счастье?
— Счастье? — спрашиваю я.
— Наследник рожденный в любви будет сильным, яростным, властным и достойно продолжит род. София должна чувствовать эту любовь от меня и в том числе от тебя. Разве ты еще не поняла?
— Так значит я должна любить ее? Этого хочет бог?
— Конечно! — восклицает князь, словно только что я разгадала загадку, которая долго мне не давалась.
— И ты любишь ее? — спрашиваю я, бросая взгляд на Софию, которая робко оглядывается по сторонам, изучая нашу с князем спальню.
— Конечно же! Иначе она не сможет дать мне наследника. Разве ты не читала книг и не знаешь, что написано в них? Никакое семя не приживется без любви. Если я во что и верю, так в это.
Не смотря ни на что, слова Каэна ранят меня так больно, словно я впервые узнаю о его измене. Я то думала, что уже пережила это, что смирилась, что теперь стала сильнее. Но метка яростно тянет меня к Каэну и одновременно терзает меня, заставляя ревновать с безумной силой. Неужели он, как мой истинный, совсем не чувствует мою боль? Что же с ним такое?
— Мне больно, Каэн, — говорю я, — если любишь меня, я прошу еще раз.
Мне уже все равно, что рядом стоит София и слушает как я жалобно прошу Князя не принуждать меня, я чувствую только боль, раздирающую меня яростными когтями. Боль обиды и отчаяния.
— Ты еще будешь благодарна мне за это, — говорит Каэн, — а теперь я хочу, чтобы ты сняла с себя одежду. Открыла себя Софии так же, как открываешь себя мне.
Он поднимает меня на ноги и расстегивает пуговицы на моей ночной сорочке. От его прикосновений к моей коже метка требует подчиниться и делать все, что он хочет. Но дракон внутри меня отчаянно протестует.
— Пожалуйста, — говорю я шепотом.
Каэн наклоняется и целует меня в губы, отчего на одно мгновение разум мой полностью очищается от всего, оставляя место только всепоглощающей любви к истинному. Каэн знает, что нужно делать, чтобы лишить меня воли. Я обмякаю в его объятиях и он подхватывает меня на руки. Я чувствую, как он кладет меня на постель и слышу, как зовет Софию:
— Ложись рядом с ней, милая. Видишь она дрожит, согрей ее.
В голосе Каэна звучит властный приказ. Никто никогда не осмеливался перечить ему.
Я чувствую как София прижимается ко мне своим хрупким телом и целует меня в щеку.
— Так? — спрашивает она князя
Я хочу оттолкнуть ее, но словно парализована властным взглядом моего князя. Я, кажется, впервые чувствую на себе, как он использует свою силу, чтобы подавить мою волю. Я знаю, что он делает это с другими, но он обещал, что никогда не сделает этого со мной. Что между нами все всегда будет только добровольно.
— Ты же обещал, — прорываются слова сквозь обездвиживающую, лишающую воли пелену, которую накинул на меня Каэн.
— А ты обещала быть верной женой и исполнять все, что велит твой князь, — говорит он серьезно, глядя на то, как его девка обнимает меня, — думаю я могу взять свое обещание назад.
Я чувствую, как пальцы Софии натыкаются на кулон. Стоит ей сделать это, как я на мгновение теряю сознание. В другую секунду она отшатывается от меня, словно ее обожгло.
— Ай! — вскрикивает она, — жжется.
— Что такое? — спрашивает Каэн.
— Князь, простите! — слышу я голос распорядителяиз за двери.
— Да какого пекла! — рычит Каэн, и бросив яростный взгляд на Софию, которая сжимает обожженный палец в своей ладони, направляется к двери.
Едва почувствовав, как контроль Каэна ослабевает, я тут же встаю с постели и подхожу к окну.
— Что тебе нужно? — князь рывком распахивает дверь и я вижу бледное лицо распорядителя, трясущегося всем телом.
— Кажется, настал час, прибыл гонец от императора, вам велено срочно явиться во дворец.
Глава 23
— Так что же ты стоишь, идиот, вели выводить мою лошадь, я поеду верхом.
— Простите, — мнется распорядитель, не решаясь сказать что-то.
— Что? — рявкает на него Каэн.
— Велено ехать вам и вашей супруге.
Я смотрю, как София медленно поднимается с кровати и подходит к моему истинному.
—- Что случилось, милый? — спрашивает она, — зачем он пришел среди ночи?
— Все хорошо, София, — с нежностью в голосе говорит Каэн и сажает ее на нашу кровать, — подожди нас здесь. Возможно, сегодня самая важная ночь в нашей жизни. Молись так крепко, как только умеешь. Кажется, император при смерти.
— Одевайся, — бросает мне князь, — ты знаешь, какое платье надеть. У тебя есть пять минут.
— Но я…
— Быстро! — повышает он на меня голос, отчего сердце мое сжимается от страха и тревоги.
— Зачем им я? — спрашиваю я поспешно снимая сорочку
