class="p1">— Ой, да прекрати, сейчас меня не интересуют твои подвальные подопечные, — глаза сверкают, облизывает выразительные губы. Запуганные жертвы, это так не интересно, лучше, когда у них есть внутренний стержень. Когда они сопротивляются, даже зная, что проиграют, продолжают бороться, нагло, с горящей решимостью, стойкостью смотрят тебе в глаза. Таких приятно ломать. И эта отвага, борьба, которая, казалось бы, проиграна, вызывает в Элиасе неподдельное восхищение. Жаль, что от таких приходится избавляться, вот не переходили бы они дорогу ему. — Я не совсем здесь, пару заклинаний от знакомой древней ведьмы, пару лазеек и понимание, как работают твои чары. Моё настоящее тело находится не здесь, считай это куклой с моим сознанием. Ты не можешь навредить мне, а я тебе. Так как продвигаются поиски Жюстин?
— Что с Мэй? — выпалила Луна, сверкая глазами. Она должна убедиться, что её помощница в безопасности прежде, чем излагать свой план. Сможет ли она убедить Элиаса в своей правоте? Это слишком рискованно. И может быть, даже лучше, что Ксавьера сейчас нет, он бы вспылил, он бы всё испортил. Шум собственного сердца отдаётся эхом в ушах. Они не в безопасности. Нигде. Теперь Луна понимает это более чётко, заклинание можно обойти… Хочется кричать, выть от досады и негодования, но вместо этого с немым вызовом в глазах смотрит на собеседника.
— Жива, здорова, даже телевизор смотрит большой библиотекой фильмов и приставка есть. Недовольна тем, что не дают китайскую лапшу, — Элиас закатывает глаза и цокает языком, словно строгий родитель. — Я ей еду питательную предлагаю, а она: ' Дай лапшу из той кафешки за углом'. Так что с Жюстин? — радушный тон мигом сменяется на жёсткий, а взгляд на колючий. Напускная дружелюбность мигом сходит на нет.
— Я хочу знать, что с ней всё в порядке, — она не сдаётся. Слова? Чего стоят слова, особенно вампира, о чьей жестокости ходили легенды. Таким, как Элиас, нельзя довериться без доказательств. Мэй может быть уже давно мертва, а он просто использует силу Луны в своих целях, чтобы добраться до Жюстин.
— Ну вот, ты мне не доверяешь, — Элиас состроил несчастное лицо, глядя на Луну самым честным и невинным взглядом. Несколько раз моргнул и для пущей убедительности очертил пальцем невидимые слёзы на щеках, а затем притворно смахнул их. — Ты разбиваешь моё сердце, Луна! — рассмеялся, сложившись пополам. А затем двинулся вперёд, доставая из кармана смартфон, нажав что-то на экране, он продемонстрировал ей Мэй на экране, спокойно играющую в приставку. — Убедилась? Теперь ответишь на мой вопрос?
Его глаза недружелюбно, угрожающе сощурились, давая понять Луне, что больше увиливать она не сможет. Решения, порою их так сложно принимать. Особенно, когда дело касается чьей-то жизни. Водить за нос Элиаса, потянув время, как и обещал Брэндон? Луна уверена, что это не выйдет. И что бы она не выбрала, кто-то пострадает. Из-за её действий, и если бы Луна могла, она предложила бы себя вместо Мэй, ведь именно её решения разгневали Элиаса. Но тогда из-за Святого Обязательства погибнет и Брэндон, ведь сдержать его в таком случае не получится. Она пытается сглотнуть напряжённый комок в горле, тело словно немеет, отказываясь слушаться.
— Может быть… тебя устроит найти то, что Жюстин у тебя украла? — робко предполагает Луна. Язык не желает её слушаться, ворочается с трудом и, кажется, весит сотню килограммов.
Ответом ей служит громкий, безудержный смех.
— Конечно, дорогая Луна, — в глазах Элиаса весёлые искорки, — если ты хочешь получить Мэй частями. Мне нужна Жюстин, и ты либо находишь её, либо горько пожалеешь об этом.
Глава 20
Какой бы выбор Луна ни сделала, кто-то обязательно пострадает. Мэй или Жюстин. Можно ли верить Элиасу? Он ушел, оставив её в таком состоянии. На губах застывает вымученная, дежурная улыбка, а руки вцепляются в металлическую ручку ящичка столешницы. Элиас убил Гвэн, если верить сказанному, она погибла по вине Брэндона, когда тот ослушался Элиаса… Но можно ли ему верить? Да и какое значение имеет, помогает ли ей Брэндон из желания мести и возвращения возлюбленной или по другой причине?
— Здравствуйте, — перед ней возникает пожилой мужчина лет семидесяти. Лицо незнакомца испещрено морщинами, худой, высокий, в старой потрёпанной куртке бежевого цвета.
— Добрый день, я могу что-то подсказать? — вымученная улыбка скользит по её губам, а тон смягчился. Клиенты ни в чём не виноваты, но больше всего хотелось рвать и метать, швыряться вазами от собственного бессилия перед трудным выбором и информацией, которую ей подкинул незваный гость. Ещё и Ксавьер запропастился… Как он мог оставить её сейчас одну⁈ Этот непутёвый фамильяр и раньше пропадал, уйдя за чашкой кофе и вернувшись утром, встретив какую-нибудь дамочку. Но не мог же он так поступить и сейчас, когда они, наконец, были вместе? Или… мог? Губы непроизвольно поджимаются, а в душе поселяются первые семена подозрений. Это же не могло быть правдой, сейчас они вместе, наконец, после стольких препятствий. Он не мог так с ней поступить!
— У нас с женой годовщина, — в голосе мужчины слышатся тёплые нотки, а в глазах загорается влюблённый огонёк, мечтательно улыбается будто бы вспомнив что-то, затем вновь возвращается в реальность. — Мне нужен самый большой и самый красивый букет!
* * *
Ксавьер так и не объявился, и это заставляло Луну сходить с ума от разных мыслей, роившихся у неё в голове. Где носит несносного фамильяра? Она нервно шагает из стороны в сторону, обхватив себя руками. Тренировку пришлось отменить, а от всего услышанного от Луны Брэндон угрюмо замолчал, погрузившись в свои мысли, сложив ладони лодочкой и уперев в них голову.
На душе Луны было неспокойно. Мэй, Жюстин, Ксавьер, и Брэндон. Нет, последний ей не врал, но и не сказал всю правду о смерти Гвэн. Можно ли ему доверять? Да, наверное, да.
Луна замирает. Ответов, что ей делать дальше, никто не давал, чтобы спасти Мэй, ей придётся подставить Жюстин. Она зажмурилась, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Брэндон, услышав это, холодно и безжалостно отчеканил то, что она поняла и сама. Спасти обеих ей не удастся. К ни го ед. нет
Не хватает воздуха. Луна упирается руками в подоконник с одиноко стоящим на нём кактусом и ловит свежий воздух из едва приоткрытой форточки. Окна кабинета Брэндона выходят на сад, ухоженный, с кустами роз и деревянными качелями. Если бы у Луны был свой дом, она непременно бы разбила цветник.
— Есть и третий вариант, но очень рискованный, — наконец подаёт голос владелец особняка. Брэндон
