слов, но удивительная история не могла не заинтересовать. А Картофил продолжал:
– Когда Христа распяли, один из апостолов собрал Его кровь в чашу… Это был Иосиф Аримафейский. Он не хотел, чтобы Священная чаша досталась евреям или римлянам, и потому он спрятал ее, закопав в Гефсиманском саду. Случайно я все видел и все узнал. В ту же ночь, повинуясь непонятному наитию, я выкрал Грааль. Я не мог объяснить, для чего он мне, может быть, я верил, что обладание этой чашей способно исцелить душу… Долгое время Грааль пролежал на дне моего дорожного мешка, пока однажды судьба не забросила меня в Бретань. С каждым месяцем я чувствовал, что Грааль становился все тяжелее и тяжелее. И однажды наступил день, когда я уже почти не мог поднять его. Тогда я решил вновь спрятать чашу. Среди стоячих камней в Кельтском лесу я зарыл ее у подножия одного из них. И поскорее покинул то место, никогда больше не возвращаясь туда. Поэтому некоторые легенды говорят, что Грааль – это чудесный камень…
Ричард был в замешательстве и не знал, как отнестись к услышанному. Ему с трудом верилось и, вместе с тем, хотелось поверить.
– Теперь тебе известно все, – закончил повествование Агасфер.
Они, наконец, добрались до его лавки. Дик затащил Иосифа в мастерскую и оглядел комнату, выбирая для него место.
– Положи меня на пол, рыцарь, и оставь так, – пробормотал Картофил.
Ричард отволок Иосифа в угол, где валялся войлок. Над Агасфером, если верить рассказанному им, была не властна смерть, но не хмель, и когда Дик опустил его на пол, сапожник уже спал тяжелым забытьем пьяного.
С минуту рыцарь стоял над спящим, размышляя над его словами. История Вечного Жида и Легенда о Святом Граале, так странно соединившись, неожиданно вплелись в судьбу Дика в лице этого старика. Ричард не понимал, кто перед ним на самом деле: обманщик, сумасшедший или действительно Агасфер? Вглядываясь в его лицо, Дик пытался разгадать истинный смысл сказанных слов.
Картофил не храпел и не шевелился. Притворив за собой дверь, Ричард вышел, оставив мастера отсыпаться.
За порогом был тихий вечер. Мир хранил множество загадок и тайн, возможно, где-то существовал Грааль… Возможно, но так далеко… Отогнав все мысли прочь, Дик отправился к Фатиме, предоставив рассвету решать, правдива ли сказка сапожника…
***
Прошло еще несколько суток, и наконец настал день, когда крестоносцы должны были покинуть Акру. Им предстоял бросок к Иерусалиму.
Все это время рассказ о Граале не шел у Ричарда из головы. Он не мог поверить, что такая сказочная история может оказаться реальной. Но что-то будто подталкивало его поехать в Бретань и воочию убедиться в своей правоте или в словах сапожника.
Крестоносцы сворачивали лагерь. За прошедшие месяцы эти места стали привычны для них. Многие, если это слово, конечно, применимо к военному лагерю, обжились и даже обзавелись семьями. Бан тоже жил с какой-то женщиной и не хотел уходить из Акры. Он просил оставить его с гарнизоном в городе, но получил отказ, и вынужден был, скрепя сердце, продолжить поход.
В Акре Ричард оставлял Фатиму. Сарацинская танцовщица, спасшая его жизнь и подарившая столько любви в этих разоренных войной краях, оставалась в Птолемаиде. Благодаря помощи Джефферсона, Дик выхлопотал для нее гарантию безопасности, подтвержденную храмовниками, а их слову тогда еще можно было верить.
На закате они стояли на краю города и смотрели, как садится солнце. Ричард говорил Фатиме, что вскоре вернется, что освободит Иерусалим и завоюет для нее в Святой земле какое-нибудь княжество, а она безмолвно слушала, грустно смотря на Дика.
– Ты пришел с запада и уходишь от меня на закате, – наконец сказала она.
– Но придет день, и я вернусь, – пообещал Дик – когда Священный город станет свободен.
Они не понимали слова друг друга, но говорили и думали об одном. Какое-то время Фатима молчала.
– Я буду ждать тебя… – произнесла девушка.
Дул ветер, развевая знамена. Армия вновь выступала в поход, и слепящее солнце сверкало на копьях и мечах. Оставив в Акре небольшой гарнизон, крестоносцы покинули город.
Войско медленно шло по каменистой равнине. Отряды мусульман, постоянно нападая, замедляли продвижение крестоносцев и изматывали их. В этих небольших схватках рыцари вязли, словно в зыбучих песках. Сарацины старались как можно сильнее ослабить армию христиан, пока она только движется к Иерусалиму.
Вокруг снова расстилалась пустыня. Месяц, проведенный в захваченном городе, заставил воинов отвыкнуть от переходов через пески. Но рыцари не утратили боевого духа, и Дик с друзьями шли в составе войска, не унывая, несмотря ни на что.
– Я сейчас представляю, будто лежу на зеленом пригорке под яблонькой, пью сидр и смотрю, как сельские девушки выпасают козочек на лугу, – сказал на одном из привалов Джек.
Друзья с завистью посмотрели на него. Они видели лишь барханы и змей…
Саладин приготовил свою армию для большого сражения и шел навстречу христианам. Он рассчитывал в открытом бою разбить крестоносцев и не допустить их осадить Иерусалим. Ему удалось собрать под своими знаменами значительные силы, и его войско представляло серьезную угрозу.
Возле крепости под названием Арсуф армии крестоносцев и мусульман встретились, и здесь разыгралось одно из самых больших сражений Третьего крестового похода.
…Как неистовый вихрь, христианская конница, сметая все на своем пути, врубилась в гущу врагов, уничтожая их без пощады. Но черная волна, поднявшаяся в ответ, рухнула тяжелым убийственным молотом, сбивая с ног летящих по ветру коней. Всадники падали наземь, и кровь проступала на белых плащах крестоносцев, однако, даже умирая, они обращали взор к небу, где восходящее солнце горело над миром подобно золотому кресту, стоящему над алтарем. Кавалерия гибла, и лошади с бешеным хрипом рвали удила, ложась на песок. Враги сомкнули кольцо, и казалось, что все потеряно, но в этот критический момент кто-то подхватил упавшее знамя с крестом и, подняв его вверх, вернул твердость в ряды христиан. И крестоносцы перешли в наступление и смяли строй сарацин. Пронзенный стрелой, упал воин, поднявший знамя, но стяг подхватили другие, и враги обратились вспять, и полчища мусульман рассеялись по палестинской равнине…
Так полной победой закончилась битва при Арсуфе. Войска мусульман бежали в смятении и беспорядке, многие сарацинские военачальники были захвачены в плен, и сам Саладин спасся чудом. После боя крестоносцы молились за павших, втыкая в песок мечи с простыми перекрестиями и уподобляя клинки распятьям, просили скорейшего освобождения Иерусалима, благодаря Бога за эту победу.
VI. Святая кровь и кровь грешная
Ричард
