Нгам снова замешкалась, тогда он схватил ее за волосы, с силой рванул вниз и поставил на колени. Сам встал на колени рядом с ней. Закончив молитву, он достал кусок хлеба, отломил небольшой кусок и съел сам, а остальное отдал Нгам.
– Теперь мы с тобой связаны. – Он достал хлыст, встал на колени и начал читать другую молитву. Молитву грешника. Одновременно со словами молитвы сильные удары хлыста опускались на его спину, оставляя кровавые рваные раны.
Нгам с ужасом смотрела на урода-монаха. Если он такое делает сам с собой, пребывая в фанатичном религиозном экстазе, что он сделает с ней?
– Раздевайся, – приказал он, когда закончил.
Когда она разделась, он снова велел ей одеваться, потом снова раздеваться и так повторил несколько раз. Кажется, ему нравилось смотреть, как она надевает и снимает с себя свой убогий наряд. Наконец, когда она снова оказалась раздетой, он жестом сказал ей прекратить. Снова уставился на нее, потом подошел ближе и наконец решился потрогать ее пальцем. Пальцы у него были холодные и костлявые. Грязные, обкусанные ногти усиливали тошнотворные ощущения, и Нгам отвернулась, чтобы не смотреть на него.
– Смотри! Ну-ка смотри на меня, – закричал Лоренс и повернул ее лицо на себя.
Нгам было противно, но по сравнению с тем, через что она прошла у Джамала, это все казалось каким-то странным развлечением недоразвитого дебила. И оттого еще более пугающим.
– Давай! – крикнул он. – Делай!
Она подошла ближе и вопросительно посмотрела на него, но он снова махнул рукой, предлагая ей начинать. Она осторожно начала его гладить, пока не понимая точно, что именно он хочет. В глубине души она надеялась, что все обойдется, но чем больше она его трогала, тем становилось очевиднее, что он не реагирует так, как должен реагировать мужчина. Проявлять особенную инициативу она не хотела, поэтому решила посмотреть, что будет дальше. Но он схватил ее за волосы и опять закричал:
– Делай, чучело! Делай все, что надо!
Нгам начала его раздевать, потом встала на колени и попыталась ртом и языком разбудить у него какие-то реакции. Но тщетно. Он держал ее за волосы и даже постанывал, но его член оставался таким же безжизненным. Лоренс вел себя так, словно он где-то однажды увидел, как это должно происходить, и теперь пытался воспроизвести то же самое. Но не понимал, что для настоящего акта нужно что-то другое.
Испробовав все возможные варианты, Нгам убедилась, что ничего не работает. Наконец это дошло и до Лоренса, но как-то искаженно.
– Не хочешь? Ну ладно. Посмотрим, как тебе понравится другое.
Видя, что она дрожит от холода, он поправил свою одежду и ушел. В келье, встав на колени, он с особым неистовством грешника опять начал читать молитву. С еще большим рвением он стал хлестать себя по спине, ибо сегодня совершил тяжкий грех. Но не такой большой, как совершит завтра.
Глава 31
Анна чувствовала себя победительницей. Как она и думала, мадам Бушар не стала ничего выдумывать, а просто подготовила деньги и привезла в указанное место. Место Анна тоже выбрала идеально: заброшенная полуразрушенная ферма стояла на окраине городка. Дорога к ней вела только одна, а по периметру она была засажена кактусами, которые разрослись за последние десять лет. Это было обычным делом у местных жителей с низким достатком – вместо забора сажать кактусы. Укол их шипов, мелких и острых, обрекал на невероятно сильные боли – во-первых, от самих проколов мелких шипиков, а во-вторых, потому что бóльшая их часть абсолютно незаметна для человеческого глаза, а значит, невозможно вытащить их вовремя, и постепенно ранки начинают гноиться.
К ферме подходила только одна дорога, которая уже порядком заросла. Анна еще с утра пристроилась в бывшем домике сторожа и стала ждать. Мадам Бушар подъехала на машине и выглядела озадаченной и настороженной. Она и так уже совершила подвиг, выбравшись из шикарного ухоженного Сен-Жан-Кап-Ферра и приехав в такой бедный, заброшенный закуток. Гордость за этот подвиг вместе с отвращением читались на ее красивом, высокомерном лице. Она остановилась недалеко от почтового ящика, как и было указано в инструкции, открыла дверцу шикарной машины, и ее нога в изящной туфле ступила на выжженную солнцем пыльную землю. Сделав всего один шаг, она ойкнула и дернула ногой. А потом медленно проковыляла до ящика и обратно к машине.
Подождав еще час для надежности, Анна забрала деньги и отправилась домой.
Все получилось даже проще, чем она ожидала. Ей надо было вернуться на работу, но с несколькими тысячами евро в сумке вытирать пыль за тридцать евро в час уже не хотелось. Сегодня можно и пропустить денек. Если подумать, то это намного выгоднее, чем продавать украденные вещи. Хотя бы годик такого урожая – и она сама сможет поселиться на Кап-Ферра. Но сначала нужно обеспечить будущее своим мальчикам.
Она пришла домой и первым делом позвонила отцу.
– Надо тебе уже вернуться домой. Негоже это, чтобы дети росли, как сироты, без матери.
– Отец, ты опять за свое! Я это делаю ради них. Ради их будущего. Ради тебя.
– Лучше семье быть вместе. И мне, старому, хочется полюбоваться на тебя под конец жизни.
– Не говори так. Ты у меня еще молодой! Еще женим тебя на самой красивой девушке из деревни, – попыталась она развеселить старика.
– Скажешь тоже!
– Как мальчики?
– Дочка, приезжай домой. Мальчикам нужна мать.
– Они не слушаются? Я им скажу, чтобы они слушались. Что они натворили?
– Пока ничего не натворили. Взрослеют. Я уже старый, присматривать за ними не могу. Раз – и нет никого, они уже сбежали. Приходят под утро. Я иногда и не знаю, спали они или нет.
– Я сегодня же с ними поговорю! Они занимаются?
– Да вроде занимаются. Но, сама знаешь, я проверить не могу.
– Я приеду на Новый год, хорошо? Вместе соберемся за столом, как раньше. Подарков привезу! Будете у меня самые модные.
– Не надо их так баловать, Анна. Не нужно им столько всего. Мы росли совсем по-другому.
– Отец, мы жили в нищете, а иногда голодали. Я не хочу, чтобы они прошли через это. К тому же они мальчики. Им нужно получить профессию, потом кормить свои семьи. Я постараюсь здесь все дела удачно завершить и через год-два вернуться. Заживем как господа.
– Лучше б ты приехала, дочка, – обреченно повторил отец.
– Я же говорю: на Новый год приеду к вам. Обещаю. А пока запиши номер перевода. Я отправила вам денег, побольше в этот раз.
Положив трубку, Анна накатала длинные эсэмэски сыновьям: о том, что надо слушаться деда, продолжать учиться и вести себя прилично. И в конце спросила, что им привезти на Новый год.
Действительно, пора уже думать о том, чтобы вернуться домой. Но как тут вернешься, когда такие деньги сами прыгают в карман? Дома что? Деньги рано или поздно закончатся, а такой возможности больше не будет. «Нет, надо заработать себе на достойную старость. У себя дома буду, как мадам Бушар, в шелках ходить».
