А Флора, похоже, совершенно ничего не замечала, она обожала братьев, она спорила с ними в их стиле. И Джоэл думал, что в ней, похоже, кроется невероятно много любви, и эта любовь выплескивается на всех, с кем она встречается, – когда печет свои булочки, когда сталкивается с извилинами и путаницей жизни вокруг, в этом мире, где она знает всех и все знают ее и где, несмотря на все страхи и всю глупость людскую, тебя принимают, потому что ты здесь – дома.
А у него было так мало этого… Словно любовь была крошечным сосудом, плотно запечатанным, и его не следовало открывать, не следовало терять из него ни капли.
Джоэл выключил свой телефон. Он, правда, не предполагал, что заснет надолго, и не ошибся. Что он собирался делать? Что они оба собирались теперь делать?
Глава 22
Флора же, с другой стороны, придя домой повидать отца и проведя ночь в своей детской кровати, проснулась в чудесном настроении. Она так прекрасно выспалась! До этого она отправила сообщение Джоэлу, но получила короткий ответ: у него очень много работы, что было делом обычным. Джоэл был дома, он будет рад ее увидеть, несмотря на то что не желает интересоваться ее делами, но это уж… Ладно. Они разберутся.
И все в это утро проснулись в изумительном мире: ветер утих, воздух был чист, земля покрылась снегом, отражавшим заходящую луну…
Это было невероятно. Снег на Муре задерживался редко – слишком сильные ветра сдували его с камней. Но сейчас он был – из окон виднелась настоящая Нарния, чистая и светлая, и вокруг блеяли овцы, которым, вообще-то, следовало находиться в загоне, но Флора видела, что Хэмиш и Иннес уже выпустили их.
Старый каменный пол под ее ногами был холодным, как лед, когда Флора поспешила к плите, и Брамблу явно не хотелось отправляться за газетой, – он выглянул наружу, обнюхал снег, попытался пожевать его, потом передумал и предпочел снова улечься перед плитой.
Но чайник бодро засвистел, а братья еще не успели забраться под душ, что значило: Флоре достанется первая порция горячей воды, что уже само по себе радовало, пусть даже после душа до спальни ей нужно будет сделать пробежку. Флора посмотрелась в зеркало. Ее грудь определенно увеличилась. Флора пощупала живот. Это изумляло. Просто представить… Там, внутри… Там рос ее малыш. Ребенок Джоэла. Флора судорожно сглотнула.
Однако даже это вылетело у нее из головы при виде утреннего пейзажа. Нетронутый снег скрипел под ее тяжелыми, подбитыми мехом ботинками, дворовые собаки резвились, Иннес посвистывал на верхнем поле. Низкое солнце, весь день почти не поднимавшееся над горизонтом, тем не менее рождало розовые тени в заснеженном мире. На Муре не было большого количества автомобилей или самолетов, но на нем были трактора и коровы, которые хотели, чтобы их подоили, и еще здесь был ветер, и гул волн, и крики чаек, и огромные поля колышущегося ячменя. Так что полной тишины здесь никогда не бывало.
И все же этим утром мир казался обновленным. Слышались только редкие вскрики птиц да скрип снега под ногами Флоры, когда она шла по замерзшим лужам через двор фермы. Куры еще сидели на насестах – для них было слишком темно и холодно, они даже не утруждали себя, чтобы выглянуть и посмотреть, что происходит вокруг.
Флора надела три джемпера и прекрасные шотландские пуховые шарф и шапку, которые Джоэл купил для нее в Лондоне, а еще огромную куртку. Выглядела она теперь как спальный мешок, и невольно развеселилась, подумав о плюшках с корицей, которые они задумали испечь этим утром, – благодаря им вся пекарня, да и половина улицы будут пахнуть просто божественно. Эти плюшки требовали времени и усердия, но они того стоили, потому что просто невозможно было пройти по улице и не захотеть купить одну, стоило почуять их аромат.
Флора сделала мысленную заметку: приготовить побольше горячего шоколада, потому что в такой день к ним наверняка нахлынут дети – они будут кататься на склоне холма в начале главной улицы и докатятся до самой пекарни, с раскрасневшимися щеками и пылающими глазами.
Будет ли среди них и ее малыш, подумала Флора. Когда-нибудь? С блестящими глазками… С темными глазами Джоэла или с ее, светлыми? И где будет их папочка?
Флора выбранила себя. Они разберутся, они все уладят. А ее уже ждали Айла и Иона, закутанные в такое количество шарфов и шапок, что и не понять было, кто есть кто, и обе непрерывно болтали о русских моряках, которые, конечно же, не были никакими русскими или моряками и совершенно не собирались играть в карты в «Харборс рест», что просто невозможно без знания языка. Зато возможно заниматься уймой других дел, подумала Флора, но не стала говорить этого вслух и просто смеялась, включая титан. Айла меж тем уже рассказывала, как пыталась познакомить Анатолия со своей тетей Джин, и при этом они оба делали вид, что он: а) никакой не русский и б) невесть где раздобыл водку и потихоньку добавил ее к их лимонаду «Айрн-брю», пока Инге-Бритт играла в «Кэнди краш сагу».
Вот так и нашел Флору Джоэл после бессонной ночи в огромной пустой кровати в «Скале» – она откинула голову назад, хохоча, ее щеки порозовели, волосы упали на спину. И он подумал, что Флора никогда не выглядела более чудесно. Это было… Ему захотелось выругаться. Что там говорят о беременных женщинах? Что они сияют?
Он вспомнил их разговор о переезде. Конечно, ей хотелось переехать. Конечно же.
Ему вдруг пришло в голову, что Флора с легкостью могла бы потребовать, чтобы он купил ей дом, – она ведь знала, что у него есть деньги. Или чтобы они перебрались в какое-то более просторное и роскошное место. Но она вместо того предложила платить пополам за квартирку ее подруги – дешевую и крошечную по меркам Джоэла. Да, в этом вся Флора. Но даже теперь он не мог думать о ней без улыбки.
Флора повернулась в его сторону, когда над дверью звякнул колокольчик: она была счастлива – теперь Джоэл это видел, хотя до сих пор не замечал, – но при этом в ее ясных глазах вспыхнула легкая настороженность.
– Джоэл! – воскликнула она, улыбаясь, но в то же время часто моргая. – Чай сейчас закипит. Хочешь выпить свежего чая из прекрасной воды или предпочтешь свой противный кофе?
Джоэл пристрастился к пережаренному американскому кофе в те дни, когда учился в юридической школе. Флора делала вид, что они держат такой кофе в задней части кафе для многих посетителей. Но это было не так: Инге-Бритт хотела выбросить старую кофеварку, но Флора уговорила отдать машину ей. И единственным, кто потреблял этот напиток, был Джоэл. Флора только для него и держала эту дрянь.
Джоэл пожал плечами. Две девушки, работавшие у Флоры, захихикали, как всегда, стоило ему зайти в пекарню. Он представления не имел, в чем тут причина. Вообще-то, им казалось, что Джоэл выглядит как какой-нибудь участник американского телешоу – они никогда не видели людей, которые каждый день ходили бы в костюмах, и это их отчаянно смешило.
Джоэлу не хотелось устраивать сцену. Не здесь, не сейчас. Да, в общем, и никогда. У него развилась сильная аллергия на сцены и скандалы, что было одной из причин расставания с его прежними подружками, хотя они этого и не понимали.
