Один за другим в бухту вошли девять пузатых перевозчиков пшеницы, из их трюмов с диким счастливым воем, ты посиди в темноте и духоте несколько суток, обрадуешься любому развлечению, даже с шансом остаться без головы, устремились парни первого легиона. Пока все шло практически по расписанию. Я ж не случайно разделил свою армию и даже дал в последний момент указания, какой корабль какое место атакует. Все предусмотреть нельзя, да и не нужно. А вот высадка трети войска именно в Арсенал прошла даже легче ожидаемого.
Это целый комплекс предприятий, мастерских и складов, превышающий мой в Марии-на-Озере намного. Здесь изготовляют не только боевые галеры, паруса, канаты и многое другое, связанное с морскими судами, но и отливают пушки, делают ружья и порох. В принципе, каждый день могут спускать на воду оснащенную и полностью вооруженную галеру. Тут работают не меньше десяти тысяч человек!
Полного плана зданий и производств у меня не имелось, такие вещи секретны. Общего представления достаточно. Мы просто шли по улицам, выносили взрывчаткой запертые двери и выгоняли из помещений растерянных людей. Любое сопротивление давилось моментально и жестко. Меч в живот соседу очень хорошо помогает при упрямстве. Лишь в главном трехэтажном здании, где сидело начальство, собралось какое-то количество забаррикадировавшихся. Но Арсенал тем и хорош, что к нему по специально проложенным каналам можно подойди куда угодно. Когда бьют крупным калибром с трехсот футов по окнам, спасения нет. А первый легион не для того натаскивали, чтоб он спасовал перед обычными вояками. Когда из полуразрушенного горящего здания полезли наружу в последнем самоубийственном порыве немногочисленные уцелевшие, их просто расстреляли залпами, не дав приблизиться.
– Взяли тюрьму, – сказал примчавшийся посыльный, отвлекая от изучения огромного зернохранилища. Этим можно было кормить всю Массалию пару лет. Запасливые ребята.
– Веди.
Переступая через валяющиеся трупы и лужи крови, проходим сквозь взорванные ворота внутрь большого приземистого здания. Это так называемый эргастул. Здесь содержат рабов. Два этажа. Нижний общий, верхний имеет отдельные камеры. То ли для провинившихся, то ли для привилегированных. Второй этаж намного меньше, и есть коридорчик, позволяющий заглянуть вниз через ограду. Посредине пол отсутствует. А там, под ногами, настоящий ад. Несколько тысяч обритых и заклейменных мужчин самого разного возраста и цвета кожи, набившихся на голом полу, как сельди в бочке. Рабы, работающие в Арсенале. Мы пришли под вечер, и большую часть уже загнали на ночевку.
Урсы экономные хозяева. Если гребцы не махают веслами, сидя на цепи, их отправляют трудиться в такие заведения. Сокращаются затраты на содержание и кормежку, ведь они не сидят праздно. И знаете, многие довольны. Все ж какое-то разнообразие в жизни, а если освоишь полезную квалификацию, могут и забрать с корабля. Тогда и существование становится гораздо приятнее.
Рабы уже поняли, что происходит нечто странное. Да и трудно не догадаться, когда сверху гремят взрывы, раздаются выстрелы и на головы падают трупы охранников. Многие стояли, глядя вверх, а стоило мне появиться у перилл, как разговоры моментально прекратились и тысячи глаз уставились в напряженном ожидании.
– Я Влад, император Мавретана, – сказал на иберийском, и тут же из-за спины переводчик повторил эхом на местной грубой латыни. – Кто не понимает – растолкуйте.
Глухой гул внизу. И дальше говорил с паузами, давая возможность толмачам пересказать речь.
– Я и мои люди – враги урсов, пришли сюда не за столом с ними пить, а вывернуть этот город наизнанку во имя Пророчицы и веры. Мы в любом случае освободим вас.
Внизу взревели, потрясая кулаками.
– Вы сможете идти куда угодно, но вряд ли далеко убежите, когда мы уйдем. Я предлагаю вам службу. У меня на веслах сидят свободные люди, и мне понадобится еще много гребцов и воинов. Кто согласен, получит обычную долю воина от трофеев. Через год можете уйти. Остальных неволить не стану. Поступайте как угодно. Решетки на выходе откроют, и по одному выходите. Называете имя, профессию, если есть. Кто ко мне не идет, сидит спокойно. Кормить будем, выпускать – только когда решим уйти. Нам буйные дурни, кидающиеся на кого попало, без надобности. – Киваю примчавшейся Копуше.
Сегодня у нее будет много работы, поскольку воспитанников часто используют в роли гонцов. Опасной, надо признать. Беготня по ночному городу, где с любой крыши могут выстрелить, а улицы полностью не контролируются, достаточно сомнительное занятие. Но вмешиваться не стану, как бы ни хотелось. С момента поступления в армию она больше не ребенок. Да и нет в этом мире детей в таком возрасте. Способен принимать решения? Ты взрослый. Просто маленького роста и недостаточно сильный.
– Здесь я решаю, – повышая голос, продолжал, – кого убивать, а кого миловать. И еще, – после паузы, – согласившийся служить, но не подчинившийся приказам – умрет. Правила одинаковы для всех. Моих людей это тоже касается. Но они и так об этом помнят. Вас предупреждаю. Нарушающий дисциплину будет повешен. Я все сказал. Думайте. Через четверть часа начнем.
Взял у Копуши записку и глянул. Все правильно. Открытым текстом зовут по радио на помощь. Ничего ужасного. У феодализма есть приятная особенность. Серьезный отряд им быстро не собрать, да еще дорога. Другое дело флот. Значит, два-три дня у нас есть, как и рассчитывал.
– Я все помню, – сказала без строптивости, но достаточно серьезно, чтоб не лез с очередной нотацией, подошедшая Малха, когда открыл рот.
В последнее время у меня явно начался перекос в сторону желания по десять раз повторять. А как иначе, если множество вроде бы нормальных и неглупых людей вечно забывают или делают оговоренное не вовремя. Не станешь пихать ногой в зад, обязательно все сделают по-своему. К тому же, за редчайшим исключением, не признают своей ошибки и примутся старательно сваливать вину на другого. И дело не в восточном мышлении, как прежде подозревал. Так ведут себя буквально все жители Средиземноморья. Видимо, нечто с воспитанием связано. И это не лень, ни в коем случае. Работать при необходимости они умеют прекрасно. И воевать тоже. Просто дисциплину приходится вбивать буквально палкой. Хвала Ylim, пришло время, когда имею возможность отбирать доверенных лиц не по родственным или патрон-клиент связям, а по деловым способностям. Кое-кто всерьез обижается, почему его не продвигаю, а вот этот пришел пару лет назад и уже на солидном посту сидит, но мне-то прекрасно известно, что обиженный достиг максимального уровня и непременно завалит любое более серьезное дело. Поэтому проще ему дать должность для вида, чем власть.
– Нам все равно это добро не утащить, – пробурчала Малха, – даже если забить пять здешних галер и «купцов» доверху. Одного дерева здесь на сотню кораблей. Куда столько?
– Мастеров, если возможно, с семьями забрать, любой металл хоть в виде изделий, хоть слитками и чушками. Остальное придется сжечь, как ни жаль. Я в город.
– А надо?
– Что?
– Влад, ты ж понимаешь, насколько все держится на тебе одном? Ты ж, козел, до последнего момента молчал, куда и зачем идем.
