Книга Бывшие (СИ) - Ann Lee

Он тоже жил. И, конечно же, у него есть женщина. Не я. Я мания. Помешательство. Пагубное пристрастие. Лживая. Порочная.

Но как невыносимо больно. Словно сердце царапают невидимые иглы, впиваясь всё глубже. Наверное ему так же было больно, когда он застал меня в руках того мужика. Ну что ж теперь мы квиты. И что дальше?

Ничего?

Ничего.

Потому что, для того чтобы у нас что-то было, он должен простить меня, и я наверное тоже. Но в его взгляде столько презрения и боли. Навряд ли он способен на это. Просто начать всё заново. Он даже говорить не может об этом. А я не могу ждать, пока он натешит себя своей обидой. Весна не за горами. Впереди Эссен.

***

— Скажу тебе по секрету, жди сегодня предложения, Степан созрел, — заговорчески шепчет мне на ухо Эля.

Мы стоим в саду дома Белых. Всё наше семейство, включая маму, папу, и Пашу, пригласили на день рождения Ксении Антоновны. Здесь стоит большой стол под тенью беседки, играет музыка, и многочисленные гости гуляют, болтают, развлекаются.

Сегодня меня представили друзьям семейства Белых, и самое главное, познакомили с бабушкой Стёпы, Ольгой Владимировной. Ей было восемьдесят, но она была такой бойкой, активной, и очень деятельной. Ольга Владимировна, мама Ксении Антоновны. Тоже высокая, сухая, модная старушка, в старомодном костюме. Мне она почему-то напоминала Шапокляк, но своих мыслей я естественно не озвучивала. Она завалила меня вопросами, только нас познакомил Стёпа. Начиная от того где я учусь, чем увлекаюсь в свободное время, к чему стремлюсь. Выложила всё как на духу. По скупой улыбке поняла, что вроде одобряет. А потом совершенно внезапно, озадачила Стёпу вопросом, почему он меня ещё не обрюхатил, возраст у меня подходящий, пора, чего тянуть. Стёпа заверил родственницу, что работает в этом направлении. На том и разошлись, знакомство состоялось.

— Ой, удивила, — усмехнулась я, поглощая клубнику, которую мы вместе с Элей отжали с общего стола, и утащили в сторонку. Теперь вот стояли в самом закутке сада, под раскидистой яблоней, и объедались, совсем не заботясь о том, что впереди ещё целый обед, из эннацати блюд.

По саду гулял приятный, теплый майский ветерок. Забирался под легкие платья, обдувал свежестью, и разгонял зной солнца. В саду пахло одуряеще. Природа пробудилась, и вовсю зрела, цвела, и благоухала, свежей зеленью, вспаханной землёй, нагретой ярким солнцем.

— Он созрел ещё в том клубе, в которым мы с ним познакомились, и в тот вечер, — продолжила я.

— Вот ты наглёшь, — фыркнула Эля, — я тебе сокровенный секрет, думала, удивлю, а она ещё и кочевряжится.

— Ну, прости, — пошла я на попятный, — просто Стеф, никогда не скрывал от меня своих намерений, и замуж звал уже сто раз.

— Прямо вот так? Официально? При всех наших родственниках? — сощурилась Элеонора.

— А он что? — тут до меня дошла вся масштабность ситуации, и я округлила глаза.

Эля осталась довольна получившимся эффектом, и снисходительно кивнула.

— Да, Роза, готовься, — улыбнулась она, — скоро станешь Белой.

— Ну, сегодня же день рождения Ксении Антоновны, она не обидится? — вконец растерялась я, забыв про клубнику, и наблюдая за своим теперь уж будущим, мужем.

Стёпа стоял возле мангала, с Ильёй, и отцом. Они жарили мясо, и о чем-то разговаривали, смеялись. Он был так хорош. Темные потрепанные джинсы, синяя футболка поло, обтягивала широкие плечи. Расслабленный, красивый, так и тянет подойти и обнимать, не отпускать. Со дня нашего знакомство, кроме него никого не воспринимаю. Не вижу других мужчин. Даже актёры, которые раньше казались мне горячими, и волнительными, проигрывали Стёпе. Он был везде, он был во мне. Только он. Один единственный, на всю жизнь.

— Глупая Роза, — хмыкает Эля, видя как жадно, я гляжу на её брата, — всё обговорено, и подстроено.

— Ах вы семейство заговорщиков, — кручу я головой, а потом внезапно обнимаю её, — я так рада, что вы появились в моей жизни.

Эля в ответ тоже меня обнимает.

— Ты только не выдай меня, а то Стёпа мне голову свернёт, — смеётся она, и гладит меня по голове.

— Я тоже рада, честное слово! — признаётся она. — И мама, и папа, и даже бабушка Оля. Ты нереальная, Роза, светлая, добрая, искренняя.

— Спасибо, — смутилась я, и сморгнула набежавшие слёзы.

— Так всё, давай не реви, — нарочито строго, говорит Эля, и встряхивает меня за плечи.

Я вымученно улыбаюсь.

— Вот так будешь улыбаться, когда мой брат тебе предложение сделает, а теперь иди, освежись, — и толкает меня в сторону дома.

Я проскользнула в пустой дом, стараясь, так чтобы меня никто не увидел. Не знаю, чего так растрогалась, но как представила, этот момент, когда здесь все мои и его родственники, так волнительно стало, грудь сдавило, от эмоций.

Поплескав в лицо холодной водой, и немного придя в себя, я выдохнула уже спокойней. Собралась уже идти обратно, как дверь ванны приоткрылась, и зашел Стеф.

— Что случилось? — он внимательно смотрел на меня.

— Всё нормально, — улыбнулась я в ответ.

— Чего тогда ревёшь?

— Я не реву, — держу оборону.

— Элька проболталась, — догадался он, и сложил руки на груди.

— Ты о чём? — делаю невинные глазки.

— Ну, так что? Ты согласна? — игнорируя мои попытки увильнуть от ответа, спрашивает Стёпа.

Я сдаюсь.

— Конечно, я согласна, — еле сдерживаю улыбку, — но разве так просят руки и сердца? — закапризничала я.

Стеф улыбнулся, на щеках заиграли ямочки. Он вдруг медленно опустился на одно колено, и привлёк меня к себе.

— Роуз, — провибрировал его голос, и от этого проникновенного тона, у меня сжалось сердце, — ты самое прекрасное, что случалось в моей жизни! — Стеф поцеловал мою ладонь. — Мы вместе так мало, но ты словно всегда была рядом. Истинная половинка моего сердца, моей души. Без тебя я был неполноценным! Ты дополняешь меня, улучшаешь, делаешь целым. Я с первого взгляда влюбился в тебя! Я с первого взгляда полюбил! И это навсегда! — он не улыбался,