Не пора ли мне собираться?
Надо только продумать один вопрос. Когда появиться на встрече? Прийти раньше, точно по времени, или «опоздать»? Проследить появление новеньких или проявить видимость доверия?
Пунктуальность – хороший вариант, наверное, самый нейтральный. Но он и не даёт никаких бонусов. Прийти раньше, затаиться и посмотреть, что они будут делать в ожидании? Это не так «красиво» и «благородно», зато даст дополнительную пищу для размышлений. Но в этом есть и минус, если они не дураки, то, когда появлюсь позже назначенного, легко сообразят, чем я был занят. А это потеря доверия, гипотетического доверия, разумеется.
Пока облачался в мотокостюм, размышлял на эту тему, всё больше склоняясь к мысли прийти раньше. Подобный вариант позволял подать себя в более выгодном свете, а это может в итоге перевесить все плюсы иного выбора.
Опустив забрало, осмотрел себя в зеркале. Вроде образ в норме, а значит, пора.
Ре-е-е-е-й-й-г-г!!!
К стройке я подходил с восточной стороны, совершив приличный крюк, занявший почти две минуты бега на полной скорости. На чашу стадиона попал в этот раз не через крышу, а просто пройдя через главный вход, в арке которого велись интенсивные работы по облицовке. Уже второй раз смотрю вблизи на это сооружение, и не покидает впечатление, что стадион получится очень впечатляющим и удобным для зрителей. Впрочем, я не архитектор и не строитель, мой поверхностный взгляд вполне может ошибаться.
В этот раз в самой чаше и на будущем поле работало на одну бригаду меньше, чем вчера. Не знаю, чем это вызвано, но мне так даже лучше, меньше надо будет следить, куда улетит Слово, если решу тренировать Бросок.
Незначительным со стороны жестом поправил рукав, бросив взгляд на часы. До назначенного времени оставалось ровно четверть часа. Значит, всё рассчитал верно.
Подходящее для задуманного место нашлось сразу, благо поле от входа просматривалось полностью. В южной его части, там, где будет располагаться секция ворот, из бетонного основания торчит множество железных штырей примерно метровой длины. Эти штыри расположены близко, не дальше полуметра друг от друга.
В три прыжка достигаю этого места и заскакиваю на один из прутов. В реальности я бы не смог удержать равновесие на столь малой точке дольше секунд десяти. В Изломе же, когда тебе не мешает ветер и твоё тело почти невесомо, подобный трюк вообще не представляет трудности, надо только привыкнуть и осознать, как это легко.
Встаю на носок и делаю оборот вокруг оси. Усталость от бессонной ночи даёт о себе знать, и чтобы не зашататься, приходится помогать себе взмахом рук.
Интерлюдия
Просторный, почти пустой от мебели кабинет, в котором при желании легко можно было бы разместить волейбольную площадку. У дальней от входной двери стены стоит массивный, явно древний, немного потёртый по краям антикварный стол, за которым легко поместятся с десяток посетителей. Помимо стола в кабинете только несколько деревянных стульев. На одном из них во главе сидит немолодой, но еще в полном расцвете сил, мужчина. Его костюм не бросок и явно сшит на заказ, с непривычки в таком многим будет неудобно. Высокий белый воротник плотно охватывает шею и добавляет тёмной ткани пиджака дополнительной строгости. Длинные чёрные, как крыло ворона, волосы собраны в тугой хвост и перетянуты обычным кожаным ремешком без каких-либо украшений. От мужчины явственно распространяется аура власти, настолько подавляющая, что даже воздух в помещении кажется пропитанным почтением к сидящему за столом.
Угольного оттенка глаза безостановочно заняты изучением огромного количества документов, которыми завалено всё пространство перед мужчиной. То и дело привычным размеренным жестом взлетает рука с зажатой в пальцах дешёвой шариковой ручкой, и на документ идеальным почерком каллиграфа ложится резолюция того или иного содержания. Как только это происходит, бумага откладывается в сторону, и её место занимает новая.
У Лэйра Глуатона[4], старшего сына герцога Новильтера, всегда много работы. Мало кто знает, за исключением особо доверенных лиц, что именно он и является не номинальным, а фактическим главой государства уже без малого четыре года. Для всех старый герцог до сих пор у руля и правит, но это не так. Нет, правитель Новильтера не болен, он полон сил и даже в свои семьдесят три без труда обгонит скаковую лошадь, если пожелает. Но его поиски единения с внутренним Зверем зашли так далеко, что вот уже несколько лет он проводит исключительно в медитациях, оставив бразды правления наследнику.
Тихий скрип входной двери прерывает чтение хозяина кабинета.
– Что-то произошло, Валериан? – не поднимая взгляда от документа, произносит наследник.
Но в ответ ни слова, только лёгкие, почти беззвучные шаги по дубовому паркету. Неслышная для обычного человека поступь, но легко различимая для перевёртыша в ранге Патриарха. Шаги, сопровождающиеся запахом свечей, воска и папируса – чужие.
Уже почти два десятка лет никто не смел покушаться не то что на наследника, но даже на самого младшего в роду Росомах, и тем не менее Лэйр не позволил себе растерянности. Стул отлетает в сторону и прежде чем взрывается разлетающимися во все стороны щепками от удара о стену, сидевший на нём мгновение назад уже стоит в центре кабинета, приняв боевую стойку, перелетев через стол, будто того и не было.
Даже мастеру-оборотню не нужно обращаться в Зверя, чтобы воззвать к своей силе, Патриарх же способен на большее. Частичная трансформа, и ногти наследника удлиняются, превращаясь в широкие острые когти, которые почти без усилий рвут броневую сталь.
Но незваного гостя эта демонстрация силы не пугает. Облачённый в темно-серый плащ, окутывающий его фигуру до полной неразличимости, с капюшоном настолько глубоким, что не видно даже глаз, он замер спокойно в пяти шагах от хозяина кабинета. На его плечах лежит массивная железная цепь, увенчанная тяжёлым бронзовым распятием. Распятием не простым, на нём изображён горящий крест.
Инквизитор…
Истинный правитель Новильтера тут же убирает свои когти. Столь быстрое изменение сопровождается острой резкой болью, но на лице наследника не появилось и намёка на то, что он чувствует эту боль.
Любой другой, зашедший без доклада, вылетел бы из этого кабинета в ту же секунду и долго молился бы всем святым, если бы остался после этого не покалеченным на всю жизнь. Но… Это был явно не тот случай, когда следует поступить, как угодно Зверю.
На памяти Лэйра инквизиторы дважды посещали Дом на Холме, последний раз почти тринадцать лет назад. Да и то тогда это был вполне официальный визит.
Будущий герцог не понимал, что
