на землю последнего из ещё не упавших противников. Пробил ногу насквозь. Причём, ту, что и так была с раной. Боль, наверно, страшенная. Что, зачтут за победу?
Поднимаю глаза на судейскую ложу. Как тихо. Лишь сейчас обращаю внимание, на отсутствие шума. Где, те выкрики и свист, которыми меня одаривали полминуты назад? В ушах только стоны раненых. Полминуты… Как быстро я справился. Даже меньше прошло.
Первые единичные хлопки… Вот уже чуть дружнее… Миг, второй — и вот уже вся арена в едином порыве рукоплещет… Наверное, мне. А, что лорды? Те, что в ложах с козырьками, меня мало волнуют. Что судьи?
— Бой окончен! — запоздало объявляет ведущий. — Победил Смертик! Решение о судьбе проигравших за судьями. Достойны ли трое поверженных получить второй шанс?
И вот тут шум арены меняет окрас. Рукоплескания в прошлом. С трибун льётся свист, летят гневные выкрики. Ох ёженьки… В своей злости на Мехмеда и кровожадных зрителей я совсем позабыл про последствия своей быстрой, а главное, лёгкой победы. Я же не оставил этой троице ни малейшего шанса на спасение. Такие бойцы не нужны.
Один палец вниз… Второй, третий… Мехмед с запозданием тоже присоединяется к уже принятому и без него решению. Рожа у мужеложца мрачнее тучи. Ему и на ум не придёт, что и я не испытываю радости от добытой победы.
Да, мне жить дальше. Но жить палачом. Я обязан добить бедолаг, у которых изначально не было в поединке со мной ни единого шанса.
А ведь мог им поддаться… Поплясали бы, забавляя кровожадную публику. Дал бы даже достать себя пару раз — всё равно потом вылечат. Не подумал… Теперь уже поздно. Не умрут они — умру я. Таковы жестокие правила.
— Судьи выбрали смерть! — сообщает ведущий и так очевидное.
Снова радостный гул и хлопки. Ненавижу Арх! Ненавижу этот йоковый полис!
* * *
В тот день, разумеется, я сделал, что должно. Позже много раз думал: а мог ли я поступить по-другому? Не мог. И поддаться — дурная идея. Я не знал тех троих. Рисковать жизнью ради незнакомых людей — это к тому Ките, что жил у болота в Поднилье. Китар нынешний добр, но уже не настолько, чтобы пойти на такое. Кто знает, за что каждый из троих угодил на арену? Может, были ещё те душегубы.
А вот Асмерхана мне жалко. Торговца увели через день после моего возвращения с первого боя. Назад он, само собой, не вернулся. Хороший был дядька. Помог мне. Сижу теперь в клетке один. Разносивший еду стражник сказал, что всех прибывших во время турнира размещают отдельно. Страдать ожиданием мне предстоит в одиночестве. Благо недолго.
* * *
Второй поединок прошёл для меня уже не так просто, как первый. Двое опытных безымянных мало того, что уже не так сильно уступали мне на пару в долях, так ещё и умудрились-таки сговориться. Ни за что не поверю, что каждый дошёл своим умом до такого идеального выбора оружия. Или как-то перемигнулись по-хитрому, или, что ещё вероятнее, получили подсказ от распорядителей. Тем главное — зрелище. Отбери я опять у противника меч, и всё снова могло бы закончиться толком не начавшись. Зрители второй раз подряд не оценят добытую за секунды победу.
Необычное же оружие, с каким вышли на арену мои очередные противники, отобрать было почти невозможно. Стальные наручи, пристёгнутые ремнями к запястьям, заканчивались острыми, напоминающими ножи, шипами, по две пяди длиной. Такими, хоть режь, хоть коли.
И снова же спасла меня разница в ловкости. То есть, в первую очередь доли, а во вторую, лишь немногим уступив троеросту по важности, уроки, что сам того не желая, преподал мне колдун, любивший и умевший размахивать ногами, которые, как известно, гораздо длиннее рук. Вспоминая творимые Ло чудеса, я носился вокруг безымянных, не подпуская тех близко к себе при помощи стремительных ударов ногами, пока торопливость одного из противников не привела к ситуации, когда я смог его достать правым в голову.
Кулаки у меня пока куда-более грозное оружие, нежели ноги. Противника тотчас повело. Добить было уже легче лёгкого. Даже пытавшийся мне помешать это сделать напарник поплывшего, не помог мужику не отправиться спать спустя пару секунд. Дальше просто. В бою один на один безымянный, уступавший мне в ловкости двести с лишним долей, и с торчащими из наручей ножами продержался недолго.
Они умерли, не приходя в сознание. Лёгкая смерть, за которую бы сказали спасибо, будь у безымянных такая возможность. Я специально закончил бой так, чтобы оба противника даже не слышали, тот свист трибун, что раздался в ожидании решения судей. Ненавижу Арх! Ненавижу арену!
И сегодня опять на неё выходить. Третий тур. Третий бой. Меня снова ведут коридором вдоль клеток. Опустели застенки. Сотни трупов уже увезли. Завтра здесь будет ещё меньше народу.
— Сдохни, гнида!
Молчун оба раза и прежде меня провожал на арену подобным напутствием. Прикончил бы уже кто эту мразь. И как я когда-то ещё находил в себе силы жалеть эту злобную крысу? Злопамятный предз свой единственный хороший поступок и тот совершил из-под палки. Ту палку держал в руках я. Хорошо, что распорядителям турнира не выгодно ставить нас в пару. Молчуна я боюсь. Он сильнее меня.
На весь наш отряд только Сёпа и, может, Матвей с ним могли бы на равных сражаться без дара. И то не уверен. Я видел, как стремительно двигался нелюдимый предз. Всегда выверенные и точные движения, всегда вложено ровно столько сил, сколько нужно. Вот, кто здесь не охотник, а воин. Чем молчун занимался по ту сторону моря знает только он сам, но уверен — людей ему убивать приходилось и много.
А где, кстати, Сёпа? В мои прошлые проходы по коридору после едких, сочащихся ненавистью напутствий Молчуна, я всегда потом слышал пару добрых слов от Метлы. Вон же его клетка.
Пустая? Неужели…
Но рано оплакивать друга. Может быть его просто увели раньше меня. Помывка, смена одежды на чистую, зал ожидания…
Фух… Сёпа здесь. Поприветствовал меня одними глазами, попытался незаметно переместиться поближе, но охрана заметила и
