выразительно поморщилась. Вот уж вряд ли! Люди подобного типа на глубокие чувства не способны. Разве на ненависть, не на любовь. Но эти мысли она оставила при себе. Стоило признать, бледно-голубое платье было ей к лицу. Большой серебристый бант сзади заставлял талию казаться осиной, хоть Жени и не принадлежала к разряду хрупких пушинок. Такие же серебристые цветы рассыпались по подолу, блестели в волосах. Мило, да. И хорошо, ведь сегодня на нее будет смотреть весь цвет Рендории. Оценивать, как невесту императора. Стало даже немного страшно, но бояться приближенных императора? Не дождутся!
В последний раз оценив себя в зеркале, Жени в сопровождении фрейлины последовала в бальный зал. Стоило подойти к нему, как появился и сам император. Он предложил невесте руку, и они вместе вошли в огромное, залитое светом помещение. Казалось, что свет льется отовсюду: с потолка, из окон, из зеркал на стенах. Волшебно! Придворные склонились перед своим повелителем. Императрица Мария и ее младший сын уже были здесь. Женевьева сразу почувствовала себя увереннее. Все же Эден заставлял ее нервничать, а вот его семья отнеслась куда теплее к своей гостье.
— Подданные Рендории, — обратилась к присутствующим императрица Мария. Видимо, потому что сам император этого сделать не мог. — Сегодня мы празднуем два великих события для императорского дома. Первое — это прибытие ко двору ее высочества Женевьевы, принцессы Лидарии и невесты его императорского величества. Второе — окончание обучения в академии фамильяров его высочества Рейма Редорнского.
Император подал знак, и заиграла музыка. Эден развернулся к невесте. Жени заметила, что Рейм также пригласил на танец приятную рыжеволосую девушку, и две пары закружились по залу. Стоило признать, танцевал император хорошо. Он двигался с грациозной легкостью, хотя Жени и показалось, что бой для него привычнее вальса. Она тоже позволила себе расслабиться и насладиться музыкой.
— Прекрасно выглядите, — раздался в голове чужой голос, и она вздрогнула. И как к такому привыкнуть?
— Благодарю, ваше величество, — ответила тихо.
— Лучше отвечайте мысленно, — напутствовал Эден. — Иначе со стороны может показаться, будто разговариваете сами с собой. И не стоит окружающим знать о нашем способе общения.
— Как прикажете.
Отвечать мысленно оказалось непривычно. Даже немного заболела голова, однако Жени стало интересно, что это за магия такая. Ментальная. Она читала о ней в справочниках, но сама пока не встречала менталистов. Видимо, ей попалось исключение из общих правил. А Эден едва заметно улыбнулся.
— Что? — все же шепотом спросила Женевьева.
— Вы похожи на бабочку, которая летит на свет, — прокомментировал он. — Бабочку, способную думать. И лететь хочется, и открытое пламя опасно.
— Да вы поэт!
— Не страдаю страстью к поэзии.
— Тогда к чему?
— К музыке, — ответил император, и Жени вдруг ощутила — он пожалел о своем ответе. Не хотел говорить, но сказал под влиянием момента.
— Я играю на фортепиано и скрипке, — призналась она. — Только на скрипке — отвратительно.
Император развеселился: в зеленых глазах заплясали огоньки.
— Обязательно послушаю, — пообещал он.
— Что же, буду надеяться, вы не станете потешаться над несчастной девушкой.
— Это вы-то несчастная? Вы принцесса Лидарии и будущая императрица Рендории. Любая с удовольствием поменялась бы с вами местами.
Жени очень хотелось пожать плечами, но танец этого не предполагал, а их разговор был неслышим для окружающих. Со стороны будет выглядеть глупо. Вместо этого она продолжила выполнять фигуру танца: Эден и Рейм обменялись партнершами, и младший принц искренне улыбнулся ей.
— Как вам праздник, ваше высочество? — спросил он.
— Все замечательно, — ответила Женевьева. — Вы уже успели окунуться после академии в дворцовый быт?
— Никак не привыкну к нему, — проговорил Рейм. — Сегодня проснулся в шесть утра. В такое время дворец спит, а академия уже живет.
Женевьева вспомнила свои собственные поиски в аптекарском огороде и встречу с императором. Только бы не покраснеть!
— А вы, я вижу, все же поладили с моим братом?
— Его величество сегодня должен назначить дату свадьбы. — Жени едва сдержала вздох. — Нам следует поладить, как будущим супругам, иначе оба останемся несчастными.
— Как верно сказано! Думаю, ваша мудрость пойдет на пользу нашей стране.
Женевьева улыбнулась. И почему с Реймом так легко, а с его страшим братом — настолько сложно? Ведь одна семья, одно воспитание, и такие разные мужчины. Конечно, и ее братья не походили друг на друга, как ночь и день, но какие-то общие черты можно было найти. А здесь… Здесь Жени казалось, что Рейм и Эден — две звезды с разных концов неба. Как ни старайся, сходства нет.
— Пока брат занят государственными делами, я мог бы показать вам столицу, — предложил Рейм. — Конечно, с разрешения Эдена.
— Я была бы счастлива, — искренне ответила Женевьева.
А сама подумала: «И даже без его разрешения». В конце концов, они пока не муж и жена, и она в Рендории лишь гостья. Правда, сегодня станет официальной невестой, если жених не передумает. Только очень хотелось увидеть город, а сам Эден вряд ли найдет время на прогулку. Точнее, вряд ли пожелает его найти.
Фигура танца снова сменилась, и Женевьева вернулась к жениху. Он больше не пытался с ней заговорить, думая о чем-то своем. Она тоже не задавала вопросов. Когда музыка стихла, Эден оставил свою партнершу в компании фрейлины и занял место на троне. Видимо, и дальше танцевать в его планы не входило. Женевьеву тут же пригласил другой юноша, она оглянулась на императора, но тот словно успел забыть о существовании принцессы, поэтому Жени оставалось только согласиться на танец.
Однако стоило признать, мысли ее были далеко. Вопреки использованию почтовой шкатулки, из дома до сих пор не было ответа на ее письмо. Жени пребывала в такой растерянности, что даже не отдала Эдену парную шкатулку, а ведь в Рендории таких не производили, и магия на нее была наложена особенная. Принцесса продолжала танцевать, партнеры менялись, а мысли не давали покоя. Мучили, зудели осиным роем. Напоминали, насколько далека она от своей родины. В чужой стране, с чужими людьми.
— Женевьева! — окликнул ее Рейм, когда очередной танец завершился. — Я хотел бы познакомить вас с моей подругой.
Рядом с принцем стояла та самая рыжеволосая девушка, ясная, будто солнышко.
— Виктория Вертон, мы вместе учились в академии, — улыбнулся Рейм, и его серьезное лицо мигом стало совсем мальчишеским.
— Рада знакомству с вами, ваше высочество. — Девушка присела в реверансе.
— Я тоже рада, леди Вертон, — ответила Жени.
— С завтрашнего дня я поступлю в число ваших фрейлин, — сообщила Виктория. — Надеюсь, мы подружимся, и я смогу стать для вас близким человеком в чужой стране.
— Мне бы тоже очень этого хотелось, — признала принцесса. Ей нравилась эта девушка. И то, что Виктория станет ее фрейлиной, порадовало. Рейм тоже казался счастливым. Наверное,
