думаю, что я правильно поступил. Веришь – нет, первый раз со мной такое. Упэка наизусть помню, но такого случая ни в одной «Следственной практике»[11] не встречал.
– Вот видишь!
– Это не оправдание.
– Стоп на этом! – прервал его Аркадий. – Гильза есть. Ты о ней знаешь, тебе и карты в руки. Вот и ищи бандюгу. Дело Бобров возбудил, экспертизу Югоров станет делать. Он – дока, сам говорил, значит, найдёт следы от той пули. А ты своим ходом эти коварные следы разнюхивай.
– Каким своим?
– Ну… не мне тебя учить, старичок…
Так они проговорили чуть ли не до самого утра.
– Давай спать, – всё же не выдержал первым Аркадий. – Я понимаю, на новом месте… но привыкай.
– Петухи предутренние пропели. Не слышал? – потянулся к окну Данила и зевнул. – Вот она, деревня-матушка… Тут не поспишь. А я, уезжая из города, думал…
II
Разбудила их манящим запахом кофе и брызгами холодной воды Очаровашка. Бодрые и готовые к героическим свершениям друзья, словно два молодых льва, ответили ей дружным рыком и полуголые бросились на улицу.
Будь Аркадий на Северном полюсе или в центре жаркого Мадагаскара, он всё равно встретил бы утро гимнастическими упражнениями, Даниле об этом было хорошо известно. Поначалу они бодрой трусцой оббежали низкий барак, где в одной из шести квартир им уготовано было ночевать, потом устроились в углу двора, где к их удивлению высился совсем не поржавевший вполне приличный турник.
– Твоя предшественница баловалась? – хихикнул Аркадий, мигнув на отполированную сталь перекладины.
– Не иначе, – балагурил и Данила.
Барак не смутил его при утреннем знакомстве, был он, правда, не каменным, а деревянным, и поэтому, естественно, холодным, но крыша выглядела достаточно прочной, и ни один угол или стена не были залатаны. Зато кто-то из жильцов, не теряя оптимизма, прилепил на свою входную дверь красочный плакат, призывом дарующий надежду, что любой, вовремя пригасивший окурок, никогда не умрёт от огня, и это, конечно, вселяло веру в будущее.
Скоро одна за другой двери квартир начали открываться, и из них высунулись любопытствующие головы. Видимо, многие жильцы уже ушли по своим делам, так как из высунувшихся голов три принадлежали старушкам, одна – чумазому малышу, и только из последней двери степенно вышел солидный военный с пузом, свидетельствующем о принадлежности к военкомату. Добряк усмехнулся, крикнул им: «Здравия желаю!» – и отбыл по назначению.
– Будет с кем в домино козла забить, – подмигнул Даниле Аркадий.
– Они мастера.
– Крепка Красная армия.
Вот тут-то и появилась на свет некая примечательная личность, несказанно заинтересовавшая обоих. Выбравшись из двери соседней квартиры, эта образина изо всех сил пыталась изобразить трезвое существо. Заросшее щетиной, с мешками под глазами, оно с трудом ориентировалось в пространстве и ещё хуже стояло на ногах. Мужик с недоумением взирал на двух полуголых парней, плохо переваривая увиденное, но когда Аркадий окатил его оставшейся водой из ведра, тут же ожил и шмыганул назад, впрочем, оставив дверь неприкрытой.
– И здесь тебе повезло, – попробовал поддержать Аркадий пошатнувшийся оптимизм приятеля.
– Всё к одному… – махнул тот рукой. – Теперь хоть кое-что проясняется.
– Это чего же?
– А вот!
К Даниле, вбегающему в квартиру на запах кофе, от соседской двери протянулась подрагивающая рука.
– С приездом вас! – следом появилась и голова уже знакомого мужика. – Трофим Селёдкин! Ваш сосед.
– Ванькин папаня, – подоспел и Аркадий. – Это что же с утра-то?
– Ни в одном глазу, – заспешил тот, но для верности прижался к стенке, чтобы не слишком мотало. – Мы как раз на службу.
– Это и видно, – сурово уставился на него Аркадий и уже начал подбирать подходящие в таких случаях выражения, но в дверях появилась Очаровашка.
– Мальчики! – скомандовала она из глубины комнаты. – Поторопитесь к завтраку. И у меня к вам безотлагательная просьба. В доме очень холодно, предстоит наладить печку.
Вот здесь Селёдкин и проявил неожиданную сноровку. Услышав дивный голосок, он уловил главное.
– Хочу вас предупредить, уважаемая соседка, – Селёдкин изобразил поклон. – Печка эта завсегда у Надюхи не фурычила. Загублена с прошлой зимы.
– Да что вы! – совсем расстроилась Очаровашка. – А как же?..
– Имеем диплом! – воздел вверх лапу «знаток». – Виной всему тяга.
– И что же?..
– К вашим, как говорится, услугам, если соблаговолите…
Он не успел договорить затянувшейся фразы, как добрый ангел слетал в квартиру и вылетел с бокалом красного вина.
– Благодарствую, – не ожидая такой милости, сразу просветлев, Селёдкин принял бокал двумя перстами и тут же галантно опорожнил. – Начнём прямо с утра, если у вас не будет других распоряжений.
III
Что может быть неприятнее занятия, если заранее известен итог? Что более претит, когда в бесполезности уверен загодя? Искать чёрного кота в чёрной комнате, согласитесь, не доставляет удовольствия никому.
Данила заметил: радость имеет особенность исчезать мгновенно, неприятностям – нет конца. В безнадёжной тягомотине в избе Топорковых, в бесполезном ползании и никчёмном исследовании пропахшего неприятными запахами горелого пола, казалось, он уже находился целую вечность, однако прервал мучения своих помощников повелительным возгласом только к обеду.
– Закурим? – подсел к нему Квашнин.
– С понятыми как будем? – вместо ответа спросил Данила.
– А чего? – беспечно махнул рукой тот. – Их на улице пруд пруди. Всё равно ничего не обнаружили. Откуда какой-то гильзе здесь быть.
– Тогда организуй, – сунул ему протокол Ковшов. – А если бы что нашли?
– На такие чудеса умельцев не сыскать.
– Уверен?
– Не та фирма.
– Тогда как же с пожаром?
– А что с пожаром?
– Тут без Платона, вашего пожарного инспектора, очевиден поджог, а он в гнилой электропроводке полчаса копался? Кому-то понадобилось короткое замыкание изобразить?
– Я человек подчинённый, – Квашнин пожал плечами. – У меня приказ Каримова. Я исполняю. А вы чем недовольны, товарищ следователь? Следствие – это процесс глубокий. Требуется исследовать все версии. Или я не прав?
– Нашёл что-нибудь в проводке? – вместо ответа буркнул Данила.
– Никак нет.
– Отрази, – ткнул в протокол Ковшов.
– А мы это ещё с Маркелом Тарасовичем в первом протоколе отразили.
– Ничего. Будь последователен, – наградил Ковшов капитана хмурым взглядом. – Протокол должен отражать все действия, что проводились при осмотре места преступления.
– Происшествия, – попробовал уточнить капитан. – Формализмом попахивает.
– Объективностью, товарищ заместитель начальника райотдела, – отчеканил Ковшов.
– А я против?
– Вот и исполняйте.
– Один тяжёлый человек в районе был, а теперь, слава богу, возрадуемся, удвоилось их число, – поджал губы Квашнин. – Весело заживём.
– Это кто же?
– Вчера вы с ним имели счастье познакомиться.
– Не Усыкин ли?
– Он! Человек в футляре.
– Из-за пальто?
– Если бы!
– И всё же?
– Пальто он по болезни не снимает, – хмыкнул Квашнин. – Любой
