без мягкого знака, а по сути вроде как и не существовать совсем.
Нет, нет, нет!.. Настоящая любовь, конечно, от Бога. А с другой стороны, что же с чертиком делать?
Пятого числа, как раз в субботу, в дверь квартиры Бумажкиных ангел в почтальонской фуражке постучался. Дверь ангелу чертик открыл. Веселый такой. Ангел быстренько конверт за спину спрятал.
Чертик копытце протянул и говорит:
– От Бога, да? Давай сюда.
Ангел спрашивает:
– А почему тебе?
Чертик говорит:
– Почему, почему… А живу я тут.
Ангел кричит:
– А ну, убери копытца.
Ангелы и черти, добро и зло… Господи! Да кто же в наше время на такую ерунду внимание-то обращает? Не видят их просто люди.
Ангел-почтальон чертика на пол повалил и кричит:
– Щ-щас как дам по рогам.
А чертик просто ужас какой верткий. Ангел и оглянуться не успел, как чертик его на обе лопатки опрокинул. Борьба, борьба!..
Между тем Леночка спрашивает мужа:
– Может быть, в кино сходим, а?
Муж волосатое брюхо почесал и говорит:
– Да ну его…
Леночка мужа просит:
– Тогда пошли просто так погуляем.
Муж говорит:
– Не хочу. Давай лучше еще раз поужинаем и спать заляжем.
Чертик ангелу шепчет:
– Ага, видишь, моя взяла.
Любовь!.. От Бога, понимаешь. А ты ее еще донеси, эту любовь, до человеческого сердца. Того и гляди, крылышки черти оторвут.
Ангел на живот перевернулся – и ползком к Леночке. А чертик его оседлал и к конверту копытцами так и тянется.
Леночка пилочку для ногтей взяла и думает: у моей подружки Таньки любовник есть. И у Люськи тоже. Одна я, честное слово, как дура какая-то.
Смотрит ангел, на столе утюг стоит. А шнур от утюга до самого пола свисает. Ангел за шнур ка-а-ак дернет!..
Чертик за рожки схватился и говорит:
– Ой.
Потом на бок – брык.
Уже через секунду Леночка к мужу подошла, прильнула к нему и шепчет:
– Любимый мой… Самый-самый мой хороший.
Муж зевнул и спрашивает:
– Чего это ты, а?
Леночка шепчет:
– Поцелуй меня, пожалуйста.
Да, именно любовь!.. Даром, от Бога. И ничего ей взамен не нужно. Не на рынке же.
Ангел разбитым носом в ногу Леночки ткнулся, всхлипнул и думает: а мне что нужно?.. Ну, разве что отпуск. Осточертели мне совсем эти черти, черт бы их побрал.
Уже ночью Леночка пальчиком по спящему профилю мужа провела и размышляет про себя: а, может быть, мне родить, а?.. Интересно, мол, что тогда будет?
Тут, значит, Леночка себе картину представила: по квартире муж бегает, а за ним целый табунчик розовощеких карапузиков. Карапузики кричат: «Папа, папа!» и свои ручонки к мужу тянут. А муж газетой размахивает и кричит: «Отстаньте. Дайте почитать спокойно».
Засмеялась Леночка… И на душе у нее как-то легко-легко сделалось.
Муж сквозь сон улыбнулся и спрашивает:
– Леночка, солнышко мое, ты что, а?
Ленка шепчет:
– Ничего. Это я так… От счастья, наверно.
Обняла Леночка любимого мужа покрепче, вздохнула облегчено и уснула.
Любовь, любовь!.. Кто знает, что такое любовь?
Эх вы, люди!..
Своими словами
(рассказ о рассказе)
Альфред Хичкок издал книгу «Убийства, в которые я влюблен». Если бы у меня была возможность издать сборник «о любви» – только, разумеется, речь идет о любви к юмору, – рассказ, о котором пойдет речь, был бы в ней первым. Я прочитал его много лет тому назад, совсем мальчишкой и, к сожалению, не запомнил имени автора. Жаль!.. Единственное что осталось в памяти: кажется, это был раздел иностранного юмора в журнале с яркой обложкой, а в фамилии автора звучало что-то польское.
Начало рассказа примерно такое: мужчина пришел с женой в цирк. На арене установили решетки и выпустили тигров. Герой рассказа довольно безразлично смотрел на представителей семейства кошачьих, но потом в его голову – вот так, вдруг! – пришел один маленький, но довольно каверзный вопрос: а что если решетка вдруг рухнет?!..
Любой человек в большей или меньшей степени знает, что такое навязчивая мысль. Она способна преследовать человека с упорством ехидной мухи. И от этого крохотного «дежавю» порой не так просто избавится. Так что нет ничего удивительного в том, что наш герой уступил внезапной мысли и принялся думать о том, что же ему делать, если решетка действительно рухнет.
Теперь немножко о себе. Этот удивительный рассказ путешествовал со мной по жизни много лет. Я рассказывал его в основном девочкам-девушкам-женщинам только тогда, когда в наших отношениях возникала трещина, и мне срочно нужно было «разморозить» нахмуренное милое личико. Правда, именно в этом месте я, беззастенчиво нарушая авторское право, переходил к импровизации. То есть мой дальнейший рассказ превращался в эдакие планы «МЧС» по спасению героем рассказа своей драгоценной жизни. Перебирая в уме разные действия, герой то лез под скамейку, то бежал по головам зрителей к выходу, то, как полусумасшедшая белка, взлетал по канату под купол цирка.
Уверяю вас, что я умею импровизировать и, в конце концов, милое женское личико наконец-то начинало робко мне улыбаться. Да-да, наш герой страстно хотел жить! Но там, в его ошарашенных мыслях, тигры вновь и вновь настигали его и приступали к неторопливому ужину.
Знаете, что всегда поражало меня больше всего? Женские глаза, которые смотрели на меня, когда я трепался языком. Эти глаза могли быть разными: полудетскими и наивными, умными и внимательными, слегка насмешливыми и лукавыми, но всегда (подчеркиваю, всегда!) в них можно было прочитать невольное и искреннее сочувствие к незадачливому тигрофобу.
А я смотрел в эти глаза и думал: ах, как мало все-таки значит эмансипация, привнесенная из холодной, кабинетной тиши в женскую душу! Раз за разом простой (но удивительный!) рассказ безымянного автора доказывал мне, что женская суть неизменна, совершенна и прекрасна даже в своей глупости. Если бы мои слушательницы смогли хоть на минуту стать мужчиной они, конечно же, догадалась о финале рассказа. Но они не догадывались… Никто и никогда!
Когда моя импровизация (и, конечно же, жестикуляция) достигала своего апогея, слушательницы с хохотом принимались ловить меня за руки. Они требовали финала. Я соглашался… Но когда я вновь обретал свободу движений, я снова возвращался к тем утопическим планам спасения, которые строил наш незадачливый герой. Слушательницы начинали подозревать, что финал рассказа будет просто грандиозным. Они хохотали от всей души и грозились убить меня на месте, если я тотчас не скажу, чем все кончилось. Я не поклонник сериалов, но уверен, что если бы даже я переносил концовку рассказа на следующее свидание, ее тайна так и осталась бы для женского сердца неразрешимой загадкой.
