же похвалила я робота, который подъехал под мои стопы.
Массаж оказался очень приятным, расслабляющим и отвлекающим. Так что я наконец нормально собралась и, когда звездолет приземлился в космопорте Лензуса, сразу побежала в больницу. Рейко ехал со мной. Несколько пересадок на поезде, и я уже стояла напротив красивого идеально белого здания, в окружении зеленого сада с высокими раскидистыми елями.
Рейко оказался очень умным. Сразу отвел меня куда надо, как лучший навигатор. Поэтому уже через пятнадцать минут я стояла в палате.
– Доктор – это вы? – подскочила Машка, сидевшая в кресле у пустой кровати бабушки.
Она смотрела на меня невидящим взором, немного растерянно и испуганно. А я не выдержала и кинулась ее обнимать, наплевав на все разногласия. Так соскучилась!
– Машунь, это я, Лика. Только вернулась, и сразу к вам.
Сестра не вырывалась, просто не обняла. Вела себя очень холодно и отстраненно, словно незнакомка. Вот же сопля зеленая!
– Ты чего как чужая? Или уже ненавидишь родную сестру?
– Ты… Ты бросила нас!
– Стоп, котенок! А ты ничего не путаешь? Я уехала работать. Работать. Да соврала. Мне не дали должность на Сизвоне. Медицинскую проверку не прошла. Нашли серьезную болячку… – Я не хотела говорить Машке еще и про свой смертельный диагноз. Травмирую девчонку, взвалив непосильный груз на ее плечи. – А нас выставили из общаги, мы ночевали на улице. В кармане ни гроша, даже поесть не на что купить. А тут еще угроза депортации. Ты уже взрослая, чтобы понять, в какой тяжелой ситуации мы оказались. Это единственная денежная работа, куда меня взяли! Что мне оставалось? Я выбрала вас. И плевать мне было, кем меня станут называть, главное – моя семья не голодает, не ночует на улице!
Тут раздались аплодисменты, а затем холодный и немного дрожащий голос бабушки:
– Хорошо врешь! Красиво! Тебе в театральный идти надо было. Такой талант пропадает!..
Я стояла, смотрела на бабушку Полину и не понимала, что происходит, не понимала, как она может говорить такие жестокие слова. Будто не она вовсе!
– Я тебя, Лунечка, вовсе не этому учила! Ты зубы сестре не заговаривай. Мы с Земли бежали, чтобы подальше от всех военных конфликтов держаться, чтобы жить спокойно и мирно. А ты… Мало того, что в ВКУ записалась, так еще и на службу, прости господи, проституткой пошла!
– Ба, ну что ты такое говоришь! – попыталась я успокоить ее.
– А ничего! Что все знают, то и говорю! Не нужны нам деньги, добытые таким способом. Это грязные деньги. Я ночами не спала, вас выхаживала не для того, чтобы ты ноги раздвигала непонятно перед кем!..
Губы бабушки задрожали, и она расплакалась. Машка сразу кинулась ее обнимать.
А я… Я стояла, будто на меня ушат помоев вылили. Когда тебя обзывают незнакомые висы, шепчутся и презирают, это больно, неприятно, но можно пережить. А когда самые близкие люди вдруг отворачиваются и начинают говорить гадости, даже не пытаясь понять, это разбивает сердце, рвет душу на куски.
– Бабушка, не смей меня при Машке так называть! – выкрикнула я, сжав кулаки. – Я честно работала младшим техником – занималась ремонтом оружия. Готовилась к экзаменам для поступления в ВКУ на механика. Ну, попала в передрягу. Бывает. Но никогда, слышишь, никогда я не делала того, что ты говоришь!
– Ах, ты еще на меня и голос повышаешь?! Да я ж тебя растила, поила, кормила… – снова пустилась в слезы бабушка. – И погляди-ка на нее, врет и не краснеет. Всем известно, что девушки младшие техники во время этих практик там одним зарабатывают.
Я закатила глаза, конечно, слушать меня ведь вовсе не обязательно. Лучше верить едва знакомым людям, соседке, чем внучке.
– Бабулечка, ну послушай меня. Ну я же никогда тебя не обманывала! – снова попыталась достучаться я до нее.
– Да, и когда с уроков сбегала на свои подработки, и когда вы конфеты с Машкой втихушку съели…
– Ну, то мы мелкие были!
– Но ты же говоришь никогда. А где один, там и второй раз!
– Ба, хватит.
– Нет, не хватит! Ты соврала нам о своей работе. Знала, что я не одобрю, и все равно поехала!
– Бабушка, ну ты же взрослая умная женщина! У нас не было выбора. Или эта работа, или депортация. Неужели это лучше?
– Лучше достойная работа для честной девушки, не позорящей свою семью!
Все, я больше не могла слушать это. Хотелось одного: кричать и громко топать. Бабушку не переупрямить.
– Хорошо. Как скажешь. Я лгунья, позор семьи, разочарование года и вообще гадкая девчонка. Только прошу вас не забывать, что еда на вашем столе, крыша, лечение было заработано мной! Мной на той работе, которую вы презираете. Так вот, засим уведомляю вас, что у меня нашли талант псионика и зачислили в ВКУ. Теперь я буду учиться там и служить в вооруженных силах Альянса тридцать лет. Нравится вам это или нет. Вы же получили гражданство как члены моей семьи и можете делать что хотите. Я буду оплачивать счета и перечислять деньги со стипендии, но слушать эти безосновательные гадости больше не хочу и не буду!..
Под громкие охи бабушки я выбежала из палаты.
Меня трясло, и, скрывшись за углом, я закрыла лицо ладонями и тихо сползла по стенке. Слезы душили. Никогда в своей жизни я так не ругалась с бабушкой! Чудесно поговорили!.. Вместо объятий, желанных слов утешения, любви и ласки я наткнулась на упреки, обвинения и непонимание.
– Хозяюшка, пора возвращаться. Увольнительная заканчивается, – сообщил Рейко. – Хозяйка хорошая. У Апполинарии Константиновны все нормально, не стоит волноваться, ей вкололи успокоительное. Рейко все узнал! Вам желательно поговорить с лечащим врачом.
Я кивнула, поднялась и прошла к ресепшену, где стояла медсестра.
– Вы опекун Анисимовых? – уточнила девушка.
– Да. Я Лукерья Анисимова. Мне надо оплатить счета за лечение и узнать, как здоровье моей бабушки.
– Одну минуточку. Сейчас вызову доктора.
Я отошла в сторону. Вскоре ко мне подошла молодая женщина капотка – низенькая, кругленькая, темноволосая и с загорелой кожей.
– Добрый день! Вы по поводу Апполинарии Константиновны Анисимовой?
Я кивнула. На самом деле у бабушки Полины была другая фамилия – Брышко. Мы же не кровные родственники. Но дабы попасть под программу эвакуации, мы подделали документы. И теперь для всех она моя прямая родственница. Впрочем, все это было неважно. Мы всегда любили друг друга, защищали… И произошедшее сегодня никак не укладывалось у меня в голове.
– Я лечащий врач Апполинарии Константиновны – Эмира Хаос. Она уверенно идет на поправку. Мы успели вовремя
