голова, только не о будущем. Никитишне, начавшей что-то ей высказывать у колодца, она повыдернула пару прядок, и та ее теперь обходила десятой дорогой. Остальные после этого представления косились, шептались, но на рожон не лезли. Семен основное время проводил с Найденой, уча ее правильно говорить, а она ему рассказывала разные истории из их краев. Иногда он бегал с микулиными парнями до реки. Дарья, предоставленная самой себе, собой и занималась. Точнее, гостем.
— Скажи, расквартировали его ко мне. Чтоб всякие сумасшедшие с ножами не лезли. В дом, где из городской конторы человек столуется, вряд ли пойдут выяснять, ведьма ли его хозяйка.
— Полезть не полезут. Но шептаться…
— Витка, они у меня за спиной семь лет шепчутся. Просто потому что я есть. Пусть хоть за дело…
— Дарька…тебе не страшно?
Страшно. Ой, как страшно на самом деле было Дарье. И мужик-то хороший, и по сердцу пришелся, и так тепло с ним и славно… А о том, что дальше, думать боязно. Кто она? Баба с довеском, да к тому же и не вдова даже. Зачем ему такая?
Но ведь ходит.
Ходить одно, а жить…
Только не похож он на подлеца.
Но ведь и не обещал ничего. Так что сама виноватая.
Да и что ж? Должно же человеку однажды хоть на мгновение стать хорошо? А потом… А что потом, видно будет. Что заранее хоронить еще недополученную толику счастья?
* * *
Артемий смотрел на висящую на крюке шапку. Новая. Мех хороший.
— А хозяин где?
Помощник мельника, невысокий паренек, старший из микулиных детей, охотно рассказал.
— Может Красу свою караулить пошел. Или к отцу моему отправился. А может в город поехал. Он последнее время часто уезжает.
— Именно в город?
— Ну по крайней мере в ту сторону. А вам что надо? Давайте, я вам помогу!
Артемий от помощи отказался и вышел на улицу. Там его поджидал Дарли.
— Ну?
— Нет его.
— Почему двух остальных отбросил?
— Миланья в поместье наведывается "присмотреть за вещами". По принципу: какую присмотрит, ту и утащит. Кузнец к озеру ходил. А вот мельник был непосредственно у дома, по словам Елисея. Хотя никакие баулы не выносил. Однако, и у него найдется причина, поверьте. Не пойму, что вы привязались к этому поместью?
— Во-первых, у меня тоже есть начальство, которое имеет собственные мысли насчет этого дела. Во-вторых, проверить надо все возможные варианты. Из ниоткуда такие вещи не появляются.
Проскользнуло что-то такое в словах Юлиана, что Артемий присмотрелся к начальнику получше.
— Вы что же…знаете что-то?
Граф поморщился. Знает! Определенно! Только делиться этой информацией не собирается.
— Вы видели. Подобное. Видели человека в волчьей шкуре!
— И что?
Куратор был зол. Слова он цедил сквозь сцепленные зубы.
— Вы знаете, как это делается!
— Не знаю! Это было один раз! Эксперимент! Отвратительный, надо сказать! И необходимы для него были волчья шерсть и ведьма, ритуал проводившая. Так что засуньте свои протесты себе в глотку и работайте!
Артемий поступил, как приказало начальство.
Не только потому что работу терять он не хотел (тем более теперь). Просто глаза у Юлиана были шальные, полные ужаса. И Ведун этим глазам поверил.
10
— А Дивка вчера с Ефимом до дома шла.
— А ты-то откуда прознала?
— Ой! Настькин мельник идет!
— Не мой он! И не нужен мне ни за какие коврижки! Не видела человека, более несносного!
— Здравствуй, Настя.
В руках Ждан нес цветок. Красивый, желто-красный. Краса поправила выбившуюся прядь.
— И тебе не хворать.
Мужчина кивнул и прошел мимо. МИМО. Пока Настя, ожидавшая извинений, покаяния, комплиментов с цветком в придачу, осознавала этот факт, Ждан направился к дому Дарьи. Та так быстро открыла на стук калитку, словно бежала.
— Здравствуй, Дарья.
— Здравствуй.
Мельнику показалось, будто его не рады видеть. Или ждали кого-то другого?
— Давай покормлю? — предложила Бирючка. Готовила она теперь много, взрослый мужчина, намотавшийся за день, это не семилетний мальчик. Аппетит у Артема был хороший.
— Не надо. Сядь, пожалуйста.
Непривычно серьезный и печальный Ждан немного озадачил и даже напугал Дарью. Она села на скамейку под окном.
— Что случилось? С Настасьей что?
— Настасья… Душу она мне всю вымотала! Нет мне с самим собой сладу! Не девка, а наваждение! Даша…выходи за меня!
Стал на колени и протянул ей красивый цветок.
Хорошо все-таки, что она уже сидела.
— Да ты что? Зачем? Я ж тебе не люба!
— Ты хорошая женщина, работящая. Мать уже, опять же. Мы еще нарожаем. Я тебя уважать буду и беречь. Слова злого не скажу.
— Ох, Ждан! Да зачем ты так? Не выйдет же ничего. Нет, мужем ты будешь хорошим, я верю. Только любишь-то другую. Зачем сердце мучить?
— Она мне его и так извела.
Дарья погладила мужчину по голове. Как гладила Сему.
— Нет ничего глупее, чем спасаться от чувств к одной женщине, женившись на другой. Обоих обидишь и себя обделишь.
— Даш…
— Не люб ты мне, Ждан. Хороший, да не по сердцу. Другой есть.
— И замуж позовет?
— Может, да, а может, и нет. Вина не его. Он не обманывал, просто ничего не обещал. А мне с ним хорошо. Выбыла я из того возраста, когда хочется, как у всех: чтоб замуж не позже подружек, да свадьба на всю деревню. Не другим в угоду, для себя хочу жить. Не пойду я за тебя, в общем. Только ради статуса замужней не пойду. Друг другу душу вымотаем, всю жизнь жалеть будем.
— А за ним пошла бы?
— Пошла бы. На край света пошла бы.
— Сердце у тебя горячее. Прям на край света? И не побоялась бы?
— Там вряд ли есть что-то более ужасное, чем язык нашей Милы.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Стукнула калитка.
Артемий остановился, пару секунд полюбовался на открывшуюся ему картину и вышел на улицу.
Смех моментально стих.
— Давай догоню, объясню, — предложил мельник, поднимаясь на ноги.
— Не надо, — Дарья не была уверена, что это хорошая идея. — Вернется, поговорим.
Но ночевать Ведун в этот раз не пришел.
* * *
— Труп. Недалеко от заброшенного поместья, — сообщил Елисей, ехавший впереди. — Мужчина, судя по одежде, слуга из Зеленого замка. Нашли деревенские. Мельник и его друг с сыном.
— Мельник? — Дарли и Артемий переглянулись. — Жданом кличут?
— Не знаю, — помощник пожал плечами.
Это действительно был Ждан. С ним рядом стояли еще двое: статный Микула и пацаненок лет десяти. Рядом крутилась парочка военных, уже прибывших на место да в кустах мелькала голова охотника,
