высокий сарказм в окружении телохранителей?
Глава 21
— Дура! — Лео шипел, как разъяренный кот, но руки держал при себе, и выражение его лица оставалось на редкость безмятежным. Надрессировали мальчика помнить о камерах двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. — Где тебя носило⁈ Что вообще это было? На хрена цирк с флешкой? Хорошо, Чжу ее узнал, а так бы даже проверять не стали, что там, выкинули бы от греха! Ты что, не могла нормально из рук в руки передать? Зачем эти игры в шпионов⁈
Мы сидели в раздевалке — той самой, которую нам выделили, когда мы только попали на конкурс. Здесь было тесно, никто не гарантировал отсутствия скрытой съемки, но все равно уютно.
— Воробей давно пробегал? — Я полезла в сумку, вытащила матирующие салфетки и по резко приобретенной привычке быстро протерла чуть бликующий лоб львенка.
— Воробей? Какой еще воробей? — не понял Лео. Мой вопрос сбил его с мысли, да и на салфетку он покосился подозрительно. Видимо, за неделю просто отвык от моей заботы. Но вспомнил, что к чему, и озабоченно напомнил: — Нос тоже протри.
— Пакостный воробей. Который кроссовки людям портит и много ябедничает боссам агентства о том, что некая девица из стаффа слишком вольно ведет себя в студии.
— А, этот. Мы про него уже забыли даже. Слишком были заняты выступлением. Его разве не выгнали в первом туре? — удивился Лео.
— Нет, а почему ты думал, что его выгонят? — насторожилась я.
— Да он же бездарность. К тому же характер поганый. Только и умеет, что нужные задницы лизать. Его в агентстве все трейни терпеть не могут. И здесь все повторилось. Выбрали в группу, а дня через три уже шугали, как последнюю вошь. Им тоже, наверное, успел нагадить.
— Настолько неумелый — и попал на конкурс? — задумалась я, вспоминая папки с досье на всех трейни, которые просматривала только сегодня утром. Мо Юй значился там как очень перспективный… голос. Правда, дальше страница отсутствовала. Мадам Кун обещала мне распечатать ее заново. Тогда и узнаю, что, собственно, за голос у воробья.
— Эм, ну не то чтобы совсем. — Лео быстро скосил глаза в маленькое зеркало, которое я, не доставая из сумки, повернула к нему. — Танцевать и петь он… способен. На морду тоже не сказать чтобы страшный. Просто ничем не выделяется. Воробей. Ты правильно его назвала. Только пищать громко и умеет.
— Пищать? — Я уцепилась за это слово, сама не знаю почему.
— Ага. Как девка, — тут он покосился на меня. — Ну то есть девушка.
— Погоди… у него альт⁈ — догадалась я. — Да быть не может… Блин! Какая досада. И что же мне теперь делать?
— В смысле? — сразу заподозрил недоброе Лео.
— В смысле я только вчера решила, что в группе будет танцор, бас, баритон, тенор и альт! Чтобы взять всю палитру оттенков. И прикидывала, как отправить агентов по музыкальным школам, чтобы поискали перспективного парня. А сейчас ты мне говоришь, что альт у нас есть под самым носом, в моем агентстве⁈
— В твоем что⁈ — выпучил глаза львенок, подавившись воздухом. — Говоришь так, будто «Син-Син» принадлежит тебе. Или… постой! Тебя вернули, дали полный допуск… только не говори мне, что ты действительно выкупила «Син-Син»⁈ Это сколько же ты денег потратила⁈
— Небольшой резерв еще есть. — Я почесала переносицу, углубляясь в свои мысли и не очень отслеживая то, о чем болтал язык. Хотя, собственно, я так и так собиралась все рассказать парням. — Я тут подумала… с Чжу пока все сложно. А остальным в счет будущих гонораров хочу выделить часть акций. Чтобы вы сами собой владели, понимаешь?
Ответом было молчание, которое и привело меня в себя. Я подняла глаза и поняла, что Лео в состоянии нокаута и даже моргать забыл.
— Рано, — через пару минут хрипло выдал львенок. — Я слышал, что некоторый айдолам в качестве награды дарят акции агентства. Но это — высшая награда. Награда для тех, кто взошел не просто на сцену — на пьедестал популярности. Подарить акции без заслуг — это как повесить солдату медали до битвы!
— А я все же сделаю это заранее. — Мой твердый взгляд пресек попытку возражений. — У твоих родителей есть процент, это хорошо. Но надо больше. Чтобы у каждого было минимум пять.
— Ты… ты ездила к моим… кто тебе позволил⁈ — внезапно взвился Лео. — Ты…
— Заткнись. — Я рассердилась. — Если посмеешь еще хоть раз поверить какому-нибудь недоумку, который скажет тебе, что твои родители недостойны тебя или что они слишком простые люди, я тебе в глаз дам. И ты должен дать в глаз любому, кто такое подумает, не то что вслух произнесет! Понял⁈
— Дура! — Лео резко отвернулся. Если бы не камеры, он бы точно вытер глаза рукавом. — Без тебя знаю. Я не хотел, чтобы к ним привязались журналисты или какие-нибудь хейтеры. Мои мама и папа самые лучшие. Я сам сумею их защитить!
— А зачем только сам? — Я успокоилась, улыбнулась и толкнула львенка локтем в бок. — Когда можно со мной. Вместе даже императора побеждать сподручнее, — это я вспомнила местный аналог «гуртом и батьку бить легче».
— Что там с воробьем? — посопев, сменил он тему и сразу недовольно поджал губы. — Только не говори, что хочешь притащить это дерьмо нам!
— Ну, если углубиться в психологию, то на ровном месте никто дерьмом не становится. Чуть позже мне принесут его полное досье, и тогда я точно решу, что с ним делать. Кстати, не знаешь, как у него с семьей?
— Без понятия. Ни разу не приходили. Может, как и моим, им просто запретили видеться с сыном?
— Возможно… — Я снова почесала нос, и Лео забеспокоился. Он уже заметил, что это знак глубокой задумчивости, которая ведет к самым разным и неожиданным выводам. — Альт… Альт… что у вас с песней на следующий конкурс? У каждого сольная?
— Нет, это ближе к финалу, — переключился Лео. — Пока опять группой, но теперь никто самим выбирать мемберов не даст. Все решится игрой, где мы будем искать «сокровища». В зависимости от цвета найденного
