есть ли почта. Это может быть что-то срочное.
Ханна сунула руку в ящик и вытащила лист бумаги, который не был помещен в конверт, а просто сложен. Она посмотрела на Ричера, а затем развернула лист. Пригладила его. Прочитала. А потом она замерла с открытым ртом, лист выскользнул между ее пальцами и упал на землю. Ричер поднял его и увидел, что письмо не было адресовано и подписано. На листе было несколько строк, напечатанных на принтере:
Уиллис Парк, среда, 13:00. Скамейка под деревом. Принеси доказательства.
Если ты не появишься, твоя соседка окажется в больнице до восхода солнца.
Ричер вернул Ханне лист и сказал:
— Где находится Уиллис Парк?
— Недалеко от центра. — Голос Ханны звучал тихо и глухо. — В пятнадцати минутах отсюда… может быть… если человек спешит.
На листе было написано, что встреча в час. Часы в голове Ричера подсказали ему, что у него есть десять минут.
Хервуду и криминалистам придется подождать.
17
Небо постепенно прояснилось, и автобус «Грейхаунд» продолжал гудеть, бряцать и пылить по шоссе на восток. Он пересек остальную часть Аризоны, пересек юго-западную оконечность Нью-Мексико и въехал по диагонали в Техас. С каждым километром Джед Стармер все больше и больше привыкал к звукам, которые издавал автобус. И они стали все меньше тревожить его покой. А благодаря долгим часам, проведенным во сне, Джед начал испытывать все меньшую усталость. В конце концов, один эффект уравновешивал другой, а это означало, что ему потребовалось то же время, чтобы проснуться по прибытии в Эль-Пасо, что и в Фениксе.
Джед встал на рассвете, оглянулся и заметил вывеску на автовокзале. Он посмотрел на часы. Автобус прибыл точно по расписанию. Это означало, что они проведут в Эль-Пасо час и пять минут. Было время обеда, и у него не будет другого длинного перерыва, прежде чем они прибудут в Даллас рано утром следующего дня. А это означало, что он должен был выйти из автобуса и поискать что-нибудь поесть. Мальчик умирал от голода, но в то же время чувствовал себя бодрее по сравнению со своим предыдущим пробуждением.
Джед скользнул боком по сиденью и оказался в проходе. Некоторые пассажиры уже сошли и крутились вокруг автобуса, как будто задавались вопросом — что делать? Он ждал, пока пожилая пара медленно-медленно движется к двери, а затем последовал за ней. Внезапно он остановился. Его рюкзак пропал. Он не лежал у него на коленях или в объятиях. Джед не сделал этого, потому что не хотел быть похожим на маленького ребенка. Поэтому он оставил его на сидении рядом с собой. Перед сном. Но сейчас рюкзака не оказалось на своем месте. Его не было на сиденье. Его не было на полу. Его не было на багажной полке над головой. От него не осталось и следа. Он исчез.
Джед вспомнил молодого парня с автовокзала в Лос-Анджелесе. Тот, который был похож на серфера. Он нашел его билет, когда мальчик его уронил. Молодой человек предупредил его. Он посоветовал ему не выпускать рюкзак из рук. Пропустить руку между лямками во время сна. Джед должен был его послушать. Он должен был.…
В этот момент Джед увидел свой рюкзак. Он был вне автобуса. Его носил какой-то парень. Незнакомец быстро передвигался между стоянками автобусов. Подошел к выходу автовокзала. Джед побежал по проходу между сиденьями, но через секунду ему пришлось остановиться. Почти полностью. Пожилая пара все еще ковыляла перед ним. Медленно. Очень медленно. Как будто проводили эксперимент, как медленно может двигаться человек, не врастая ногами в пол. Джед торчал позади них, пока они не достигли двери. Старики медленно спустились по ступенькам, а мальчик вскочил и побежал к выходу. От человека с рюкзаком не осталось и следа. А потом Джед увидел его. В окне машины. Такси. Мужчина откинулся на заднее сиденье и сжал рюкзак. Его верхняя часть упиралась в боковое стекло.
Такси было не более чем в шести метрах от Джеда. Мальчик побежал к нему. Он замахал руками. Он кричал изо всех сил. Такси ускорилось. Джед бросился вперед. Крикнул.
Он продолжал бежать. Но такси двигалось все быстрее и быстрее и, наконец, скрылось от глаз Джеда.
Мальчик стоял на тротуаре, затаив дыхание. Он оказался совсем один в незнакомом городе, в сотнях километров от единственного места, которое он считал своим домом. Его мечта о новой жизни была разрушена. Его глаза были в слезах. Его пальцы искали монеты. Если бы найти хотя бы четверть доллара, он мог бы позвонить своей приемной матери. Попросить ее прийти и забрать его. Вернуть его. Спасти его.
Джед мог попросить ее.
Но откликнулась бы она… это был совсем другой вопрос.
Грейбер и еще четверо ждали целый час прибытия Эмерсона на склад в Чикаго. Все четверо были удивлены. Эмерсон редко опаздывал. Но и момент не был обычным. Грейбер кратко рассказал им, что произошло. Не все, конечно. Эмерсон был замкнутым парнем. Он не хотел выставлять напоказ грязное белье своей семьи. А Грейбер был амбициозен и не хотел подвергать риску свое привилегированное положение в организации. Поэтому он поделился с четырьмя только самым важным. Ровно столько, сколько нужно, чтобы они больше не задавали вопросов. И не начали нервничать и паниковать.
Когда Эмерсон вернулся домой, он обнаружил, что психическое состояние его жены было более тяжелым, чем ожидалось. Она заплакала и засучила кулаками по его груди. А потом она начала бросать и ломать все, что попадалось под руку. Обвинила его в том, что случилось с Кайлом. За провал лечения. Эмерсон не считал это справедливым. Нисколько. Он не заставлял Кайла пить. У него не было сигарет с марихуаной, и он не заполнял шприцы бог знает чем. Он просто хотел, чтобы его сын чувствовал себя хорошо. При больших затратах и немалых рисках.
Эмерсон призвал все свои силы, чтобы сохранить терпение, пока его жена не перебесится. Попытаться понять, что происходит. И ждать, пока успокоительные наконец подействуют на нее.
Эмерсон сел во главе старого стола и помолчал секунду-две, чтобы собрать свои мысли, а затем заявил:
— Спасибо, что пришли. Во-первых, я хочу, чтобы вы знали, что это не связано с нашей обычной деятельностью. Вопрос не служебный, а личный. Для меня. Если кто-то хочет уйти, он может сделать это прямо сейчас. Я не обижусь и не будет никаких последствий. Гарантирую.
Никто не двигался.
— Отлично, — продолжил он. — Вот план. Мы установили две
