— Тильда, и мне чего-нибудь поесть сделай, чай, и мне силы понадобятся, — троллиха важно кивнула и направилась к плите. — Магистр Орхем, добрый вечер.
Магистр, все еще красный, как вареный рак, опустился на лавку и вернулся к еде. Рей от него не отставала, зорко посматривая, чтобы не упустить момент, когда можно будет утащить мага в кабинет для серьезного разговора. Тильда смотрела на жующее начальство с материнской улыбкой.
Рей только повернулась, чтобы поблагодарить Тильду за ужин, как неуловимый магистр попытался улизнуть, но был отловлен за полу мантии одним из поварят. Мелкий тролльченок, с только прорезавшимися на макушке рожками, протянул лейтенанту накрытый колпаком поднос:
— Закусь, — отрекомендовал содержимое маленький тролль.
— Да что ж ты делаешь! — Тильда сцапала поваренка за ухо, — сказано было отнести в комнату госпожи ректора.
— Так они все равно туда идут, чего лишний раз бегать? — защищалось неразумное дитя.
— Уж я тебе, — повариха безжалостно выкручивала покрасневшее ухо. — Сказали в покои отнести, значит, отнести. И нечего тут…
Мелкий понял, кивнул, вырвал поднос из рук Орхема и помчался по лестнице вверх. Ничего не понимающий лейтенант последовал за ним. Тильда дернула Рей за рукав, ректор обернулась, на мгновение выпуская магистра из виду.
— Вот, — повариха протянула Рей крохотную бутылочку. — У нашего зельевара взяла. Это чтоб любил крепко, — Тильда покраснела, — часто и только Вас.
Ректор взяла бутылочку и посмотрела сквозь красную жидкость на свет:
— И часто наш зельевар подобные бутылочки раздает?
— Нет, что Вы… — заподозрила неладное повариха. — Это я так… по дружбе, а сам он никогда…
— Да я на случай, если еще понадобится, — моментально сменила тактику Рей, растягивая губы в дружеской улыбке. Кажется, она вплотную подобралась к разгадке проклятия.
— Так каждую луну варит, — заговорщицким шепотом сообщила Тильда. — Вы, если надо, говорите, у него запасец-то всегда имеется.
Ректор сжала зелье в кулаке и побежала догонять Орхема. Наверху вместо магистра обнаружился возвращающийся на кухню тролльчонок. Дитя шумно высморкалось и сообщило:
— Вас наверху, это… полюбовник ждет.
Глава 7
Айзири Кенре мог вынести многое. Он умел терпеть жажду, он мог неделями обходиться без пиши. Однажды ему пришлось три дня просидеть в душном склепе рядом с полуразложившейся тушей вампира. Единственное, чего дроу вынести не могут — это сладкий запах эльфийских роз. Чувствительный нос дроу учуял неприятности сразу, как только некромант вошел в Главный башню. Едва уловимый аромат цветов витал в холле, он окутывал лестницу, стелился вдоль коридора на третьем этаже и почти осязаемым облаком вился вокруг комнаты Рей.
Готовясь к худшему, дроу постучал. Ручка с тихим щелчком повернулась, дверь чуть приоткрылась. В образовавшуюся щель тут же просунулась ушастая голова с пылающими зеленым огнем глазами:
— Ур-ру, — Шу уставился на хозяина, не помня себя от радости.
Некромант толкнул дверь, нетопырь еле успел отскочить в сторону, когда дроу, словно ураган, ворвался внутрь. Ваза с цветами стояла на столике в гостиной. Айзири медленно приблизился к букету, на ходу складывая руки в знак огня.
— Закусь заберите, — раздалось сзади. Дроу обернулся, и ему тут же протянули накрытый крышкой поднос. Поваренок размашистым движением вытер сопливый нос и наставительно поднял палец вверх. — Ежели цветы жечь вздумаете, то лучше не здеся. А то пока наши лекари на третий этаж взберутся, и помрете уже. Чай, магистр Орхем только тем и спасся, что у лекарских покоев был, когда госпожа ректор душу из него за изничтоженный цветок вытряхивала.
Не дожидаясь ответа, юный благодетель цапнул с подноса кусок ветчины и удрал. Айзири новыми глазами посмотрел на букет. По губам некроманта расползлась понимающая улыбка, и ваза вместе с содержимым была отправлена в спальню. Укрепив запертую дверь заклятием непроницаемости, дроу распахнул окна, изгоняя из гостиной приторный розовый дух.
Рей вошла в тот момент, когда почувствовавший дуновения свежего ветра дроу шнырял по ящикам шкафов в поисках рома.
— В столе, верхний ящик, — задала направление ректор, устраиваясь на диване.
Дроу опустился рядом и плюхнул на стол две бутылки темного рома. Пить Айзири любил и умел, сноровисто разлив ром по стаканам, он швырнул в свой два кубика льда и откинулся на спинку дивана и кивнул Рей:
— Рассказывай.
Жемчужина отставила стакан в сторону. Рассказ вышел долгий. Дроу молча пил ром, время от времени таская с подноса закуску. Соскучившийся по хозяину Шу сидел на спинке дивана и щурил глаза.
— …И до сих пор не могу понять, зачем Корнус запихнул меня в Академию, — Рей залпом допила ром. — Даже представить себе не могу, что должно было произойти, чтобы мага допустили к списку Жемчужин, — капитан замолчала, сжимая в руках пустой стакан.
— Не думаю, что Корнус рискнет повторить «подвиг» своего далекого предка, — дроу плеснул в стакан еще рома. — Его Величество слишком умен, чтобы допустить появления новых Ловцов Жемчуга. Время костров уже прошло, сейчас Жемчужины — единственное оружие против магов.
— Только первая сотня, — заметила Рей.
Некромант улыбнулся. Жемчужинам первой сотни запрещалось покидать столицу. Их несложно было вычислить, дроу мог поспорить, что первую сотню Корнус знал в лицо. Если Ковен Магов захочет взять власть, то в столице за считанные часы не останется ни одной Жемчужины. А Его Величество Кир Четвертый слишком дорожит своей короной, чтобы светить козырные карты до начала партии. Пожиратели магии живут по всей стране, и каждый вместе с молоком матери впитал страх перед Ловцами, истребившими Жемчужин в эпоху Исхода. Каждая Жемчужина знает, что стоит магам прийти к власти, и история повторится.
Айзири задумчиво перекатывал лед в стакане. Рассказ Рей ему совершенно не нравился. За последние пятьсот лет Ковен обращался за помощью к Жемчужинам только один раз, когда в развалинах храма Эйру ожил ускоряющий течение времени артефакт. Трое волшебников расстались с жизнью, прежде чем глава Ковена решился прибегнуть к силе пожирателей. Жемчужине хватило одного касания, чтобы артефакт рассыпался в пыль.
Рей хмурилась и кусала губы. Дроу знал — она боялась. Боялась до дрожи в руках, до темноты в глазах. Некромант усмехнулся. Страх — это то, что отличало ее от других. И чем сильнее был страх, тем ярче горели ее глаза, тем яростнее она рвалась к цели. И самый большой страх Рей скрывался в старых книгах, его шепот слышался в шуршании страниц древних фолиантах. Он ухмылялся ей со стен храмов забытых богов. Он преследовал ее во сне, заставляя раз за разом видеть, как горят города Южного Континента, как обращаются в пепел леса, и как снег укрывает покрывалом обгоревшие кости. Второй Исход не возможен, Южный Континент — единственная пригодная для жизни земля во всем Великом Море. Им некуда отсюда уходить. И Рей читала рукописи, раскапывала старые храмы в надежде узнать, что совершили древние, погубившие Северный Континент.
