– Мадам, я была бы признательна за чашку чаю, если это вас не слишком затруднит.
Модистка кивнула одной из девушек, и та поспешно удалилась. Потом она начала изучать Джози, описывая круги, проводя линию сверху вниз по центру ее спины, дотрагиваясь до ее плеч и шеи...
– Мисс Эссекс, – наконец сказала мадам Рок, – я должна увидеть вас в сорочке, без платья.
Джози безропотно подчинилась. Мадам Бадо тоже подвергала ее фигуру изучению и требовала, чтобы она разделась до сорочки. Что бы ни сказала мадам Рок, это не могло быть хуже кудахтанья мадам Бадо.
Минутой позже Джози стояла перед мадам Рок в одной сорочке из тончайшего батиста, сквозь который просвечивала каждая линия ее тела. Зная об этом, Джози старалась не смотреть в трехстворчатое зеркало, расположенное возле одной из стен.
Некоторое время мадам Рок не произносила ни слова, а затем внезапно заговорила с Гризелдой:
– Самыми лучшими для вашей протеже будут яркие цвета, но только не в первый сезон...
– Я того же мнения, – согласилась Гризелда, сидя на удобном стуле и потягивая шампанское маленькими глотками. – Возможно, ей бы подошло алое платье, висящее сейчас в приемной.
– Слишком смело и слишком изощренно, – пробормотала мадам Рок, поглаживая плечи Джози: по-видимому, она измеряла ее, не пользуясь сантиметром. Затем размеры сообщались стоящей рядом девушке, и та быстро записывала их. – Теперь насчет вас, леди Гризелда. То платье, возможно, подошло бы вам, но едва ли я скопила бы состояние продажей слишком изощренных туалетов. Куда выигрышней костюм дуэньи; и уверяю вас: вы будете самой нарядной дуэньей в Лондоне!
– Но я выступаю в этой роли уже несколько лет, – возразила Гризелда. – Полагаю, то платье меня устроит, мадам.
Модистка оглядела Гризелду с головы до ног и встретилась с ней взглядом, после чего уголки ее рта приподнялись в понимающей многозначительной улыбке.
– Ах вот, значит, как? – Она тут же принялась быстрыми движениями измерять Гризелду, как только что проделывала с Джози. – Я более чем счастлива слышать это. Раз молодая леди пока не может носить алое, думаю, мы могли бы выбрать для нее что-нибудь лиловое или цвета барвинка, но никак не розовое и не белое.
– В белом я похожа на выцветшего слона, – уныло сказала Джози; разумеется, она купила у мадам Бадо несколько белых платьев, но носила их только с корсетом.
Мадам Рок слегка поморщилась:
– Ничто из того, что я предназначаю для вас, не сделает вас похожей на цирковое животное, поверьте. Белое вам не подходит, потому что у вас прекрасный цвет кожи, напоминающий свежие сливки; его следует подчеркивать, но никак не скрывать. А теперь... – Она принялась быстро давать инструкции девушкам. – У меня есть одно платье, которое мы можем примерить. Когда вы желаете появиться в свете в своем новом обличье?
– На балу у Маклоу, – быстро сказала Джози, так что Гризелда даже не успела раскрыть рот. – Это возможно, мадам? Бал состоится в конце недели.
– Полагаю, я сумею с этим справиться. – Модистка уверенно кивнула. – Это будет нечто необыкновенное.
– И еще: в этом платье я хочу выглядеть стройной! – вдруг храбро выпалила Джози.
– В этом сезоне у бедной Джозефины было нелегкое время... – Гризелда вздохнула.
Мадам Рок на мгновение оторвалась от работы.
– Речь, случайно, не идет о Шотландской Колбаске?
Джози сглотнула. Похоже, об этом уже знает весь свет.
– Всему виной колонка сплетен, – пояснила мадам. – Но там не указано, к кому относится столь экстравагантное прозвище. Тем не менее я твердо обещаю вам, что, как только вы появитесь в одном из моих творений, никто в вашем присутствии и не вспомнит о колбасках. Вам не надо стремиться казаться стройной, мисс Эссекс; ваше очарование стоит большего, поверьте!
Джози прикусила губу. Разве не то же говорили ей Аннабел совсем недавно, Гризелда и Мейн?
– Вы должны, – продолжала мадам, – выглядеть соблазнительной, а не сухим сучком.
Гризелда кивнула и в восторге захлопала в ладоши. В этот момент появилась одна из девушек модистки с платьем в руках.
– Это для вас, – сказала она Джози. – Я выбрала вам глубокий сине-фиолетовый оттенок, вполне подходящий для юной дебютантки.
Джози не отрываясь смотрела на платье, которое состояло из присобранного куска тончайшего шелка, настолько тонкого, что платье выглядело как легчайшая сеть. Складки ткани шли вдоль плеч и пересекались под грудью.
– Видите, – мадам Рок оправила платье со всех сторон, – на спине цвет темнее и широкие складки спускаются почти к ногам.
– Могу себе представить, как это выглядело бы в коричнево-желтых тонах. – Гризелда прищелкнула языком.
– Возможно, – согласилась мадам и набросила платье на Джози. – Я сделала этот образец из любви к искусству. Куда интереснее работать с тканью, а не с бумажными выкройками, вы согласны?
Платье показалось Джози на удивление удобным: в нем она ощутила себя настоящей дамой, роскошной и чувственной.
– Теперь взгляни на себя со стороны. – Гризелда улыбнулась ей из дальнего конца комнаты.
Джози сглотнула и, повернувшись, принялась разглядывать себя в большое зеркало.
– Я бы не выбрала желтый цвет, – продолжала объяснять мадам Рок. – Разумеется, если попробовать другие варианты...
Но Джози ее уже не слушала. В стекле отразилась молодая женщина, чьи округлые формы дышали чувственностью, а бедра и грудь оказались идеально пропорциональными друг другу и выглядели так, будто только и ждут, когда их начнут ласкать.
– Теперь они все будут у твоих ног, – негромко заметила Гризелда.
– Вы правы, – согласилась Джози; при этом голос ее чуть дрожал. – Вы всегда были правы, а я вас не слушала...
– Просто тебе заморочили голову этим корсетом. – Гризелда снисходительно улыбнулась. – Кроме того, нам понадобится по крайней мере четыре вечерних платья и, разумеется, несколько утренних туалетов для прогулок.
Глава 11
Так все и началось, любезный читатель. Это был новый период в моей незадавшейся жизни. Впервые я связался с актрисой. Поистине она была королевой любви, и в прозе ее любовь проявлялась так же, как в поцелуях. Одно ее письмо, которое я всегда буду беречь, было отправлено мне после того, как мы провели три дня и три ночи, не вылезая из постели...
Из мемуаров графа Хеллгейта
Лорд Чарлз Дарлингтон отправился в Гайд-парк в фаэтоне, подаренном ему отцом на день рождения.
– Если бы ты пошел в служители церкви, как я тебе советовал, – сказал ему при этом отец, – церковь позаботилась бы о тебе.
Чарлз фыркнул:
