не была в Одессе.
— Стоило бы догадаться, что ты просто не могла разлюбить пешие прогулки, — с улыбкой проговорил мужчина.
Мы вышли в теплый летний вечер. Именно теплый — жара, как по волшебству, спала. Солнце постепенно начинало клониться к закату, и его лучи купали улицу и прохожих в своем мягком золотистом свете.
— Как дела у Лены? Как медовый месяц? — неловко нарушил молчание Дан.
— Отлично. Они на Шри Ланке сейчас. Просто райское местечко, ей очень нравится.
— Когда возвращаются?
— В воскресенье.
Разговор снова прервался. Нам обоим было странно просто идти бок о бок по улице, болтая о том о сем, словно мы… Кто? Друзья? Какие из мужчины и женщины друзья? Особенно, если они когда-то были…
— А Фанни уже универ окончила. Международная экономика!
— Фанни? Ты до сих пор зовешь сестру торговой маркой молочных продуктов? — хихикнула я.
Стефания, помнится, просила звать ее Стеф на западный манер потому, что любила зарубежные сериалы и не любила свое имя. А Дан поддразнивал ее, называя Фанни. Все потому, что это имя он сам же ей и выбрал и слегка огорчался, что то сестре не нравится.
— Угу. Ничего не поменялось. В том числе ее характер. Удивляюсь, как это она умудрилась универ окончить. Не училась же нифига. Все макияжи да социальные сети в голове. Сутками там зависает. И, конечно же, присоединяться к бизнесу не хочет ни в какую.
— Это сейчас тоже бизнес, Богдан. На нем люди отлично зарабатывают.
— Зарабатывают. Единицы. И как долго? До тридцати? Тридцати пяти? А потом что? — раздраженно бросил Тарновский.
— Ну, в процессе люди дело свое открывают на деньги от аккаунта. Да и в любом случае, время идет, Стефания может и передумать.
— Не идет, проходит.
— Богдан, но ей же это нравится. Найти любимое дело — это огромное счастье в жизни. Я вот, например, так и не смогла этого сделать.
— Ах вот как? Значит тебе не нравится твоя работа? — усмехнулся Дан. В уголках льдисто-синих глаз появились задорные морщинки-лучики, придавая его лицу зрелую привлекательность, какая бывает только у мужчин. Женщин ведь морщины только портят. Как все несправедливо.
— За нее хорошо платят.
— Женщина должна работать в удовольствие, а не чтоб зарабатывать. Деньги на жизнь — это задача мужика. Если он, конечно, мужик, а не сопля, — поймав мой взгляд, добавил. — Извини, если я опять…
— Ты сам себе противоречишь, Богдан, — решив не цепляться за очевидный намек, сказала я. — Говоришь, что женщина должна работать в удовольствие, а сестру пытаешься заставить делать это ради денег.
— Я просто хочу уберечь ее от ошибок. Сам же тоже когда-то хотел комиксы рисовать, а не в кабинете сидеть, — он криво ухмыльнулся. — Хорошо, что ума хватило отца послушать…
Он осекся и замолчал. Покосился на меня, понимая, как могу воспринять сказанное.
— В любом случае у Стеф есть ты. Подстрахуешь, если что, правильно? — получилось сказать вполне себе спокойно. Безразлично даже. Показать, что не провела ни малейшей параллели с… С нами.
— Просто подумай о том, что у нее может все получиться. Что она может посвятить себя тому, что действительно любит и это сделает ее счастливой.
В льдисто-синих глазах плескалось что-то такое острое и болезненное, что я торопливо отвела свои боясь что-то придумать. Что-то неправильно истолковать.
— Может ты и права, — проговорил он. — Знаешь, а я рассказал ей о тебе. Ну, что мы встретились снова. И она очень хочет пообщаться… Если ты не против.
— Да почему мне быть против? Я… Я скучала по ней, — выпалила я.
Скучала по маленькой сестренке Дана. Задорной бунтарке с розовыми волосами. Единственной из всей семьи Дана, которая приняла меня, если можно так сказать. То, что девушка, оказывается, тоже помнит меня приятно согревало.
— Тогда скину тебе ее номер телефона. Или лучше ник в социальной сети, да? — поддел Дан.
Получив сообщение, забила ник в поиск. С дисплея смартфона на меня смотрела очень красивая голубоглазая девушка. Искусно накрашенная, кстати. Очень. Не хуже, чем у именитых визажистов. И почти пятьдесят тысяч подписчиков, вот это да!
— У нее талант, Богдан. Такой же, как и у тебя, — проговорила я, листая профиль.
— У меня… Скажешь тоже. Так, баловство детское было…
— Неправда. Я помню твои работы и они были замечательные. Я тебе говорила.
— Помнишь? Правда?
Чувствуя, как начинаю краснеть, я посмотрела в сторону и пожала плечами. Мол, ясное дело, склерозом не страдаю в двадцать девять. Что ты пристал?
— И я тоже. Все помню.
От его тона по коже рассыпались мурашки. Помнит… И мои собственные воспоминания оживали словно по волшебству. Потому, что мы сейчас тоже оказались вместе на берегу. Только моря, а не речки, как на том самом первом свидании. И тоже смотрели как солнце уходит за горизонт, раскрашивая воды разноцветными красками. Все так похоже на тот день и в то же время совсем по-другому. Другое время. Другое место. Другие мы.
Повернув голову, я посмотрела на Дана. Льдисто-синий взгляд мужчины был обращен к горизонту, за который медленно уплывал багрово-красный диск солнца. Любовался этим или тоже видел совсем другой закат, как и я?
Видимо почувствовав, что смотрю на него, Дан повернулся ко мне. Заглянул в глаза. А может быть в самую душу, как и я в его… И там я увидела…
— Идем в ресторан, Алена. А то скоро уже надо будет собираться в аэропорт.
— Да, — увидела, ага. Придумала! — Конечно…
Глава 15
— Я прилечу в три часа ночи, Дим. Ты что же всю ночь спать не будешь только чтоб меня забрать? Ну зачем? На такси доеду, — говорила я в телефонную трубку.
Перед Димой было стыдно. Потому, что я не позвонила и не написала ему ни разу за день. Хотя возможность это сделать была. А он не только не обиделся на это, но еще и решил поехать на другой конец города посреди ночи затем, чтоб меня встретить в аэропорту.
Совсем как когда-то давно.
— Или Тарновский отвезет, да? — с упреком отозвалась трубка.
Или не только чтоб встретить.
— Или так, — пробормотала, машинально покосившись на Тарновского, с угрюмым видом сидевшего возле меня на заднем сиденье.
— Хороший у тебя начальник. Даже таксистом согласен поработать для своей подчиненной. Или не просто подчиненной?
— Дим, ну что ты говоришь? Если хочешь меня забрать — это будет отлично. Багажа у меня нет, так что около половины четвертого уже выйду. А сейчас извини, очередь на регистрацию подходит. Все! Пока! Целую!
Когда говорила последнее, до уха
