кровососам, в секунду сменили магазины, еще через секунду два передних долговца поочередно перезарядились. Сто метров.
– А-а-а, твари! – закричал ведущий, видя неуязвимость мутантов и тщетность ведущегося огня.
Велся шквальный огонь в уже четко видимую фигуру гиганта. Пятьдесят метров, автоматы фланговых, цокнув, объявили о пустом рожке. Фланговые, выронив автоматы, схватились за дробовики. Двое передних, видя, что гигант приближается к ним со скоростью еще большей, чем была вначале, с криком схватили дробовики. Они не могли отойти в сторону, их боевые товарищи сзади них держали их спину от кровососов, а они обязаны были держать их спину, зная, что это уже бесполезно. Тридцать метров… «Мелкий, пошел!» – послал сигнал Бобр. Снорк стремительно разогнался, прыгнул на бегущего впереди него псевдогиганта и с его плеч с леденящим душу нечеловеческим рыком сделал длиннейший прыжок в центр оборонявшейся группы, сбивая людей с ног. Кольцо над людьми сомкнулось, выстрелы оборвались так же внезапно, как и начались. Харитон со всего разбега перемахнул через вповалку лежавших, сбитых снорком людей и начал закладывать поворот на обратный курс. Горбатый и Смелый, пропустив локомотив мяса в виде низко перелетевшего над телами псевдогиганта, на ходу подцепили за воротники бронекостюмов по одному долговцу и со скоростью бегущего человека потащили орущих и сучащих ногами людей в темноту. Между двумя оставшимися телами со скоростью вихря крутился снорк, с бешеной скоростью раздавая удары ногами и руками по уже разбитым головам бесчувственных тел. Шумно дыша и испаряя влагу разгоряченным телом, подошел псевдогигант. По-птичьи глянув на одно из тел, он легонько прихлопнул голову ногой. Раздался влажный хруст, и голова человека расплющилась, осколки черепа порвали изнутри лицо и кожу. Два тушкана, вынырнув из высокой травы, жадно бросились слизывать содержимое раздавленной головы с изуродованного лица человека. Темное небо Зоны окрестило небо сухой бесшумной молнией в районе Ростка. Снова пошел дождь.
«Мутанты объелись человечиной», – отстраненно подумал Егор, глядя, как обожравшиеся человеческой крови кровососы с выпяченными вперед животами подошли к нему. Псевдогигант лениво хрустел рукой человека, чья-то конечность в перчатке торчала из его рта. Мелкий украдкой куснул тело человека, пригубив теплую плоть. Даже тушканы с обагренными кровью рыльцами раздулись, наполнившись легко доставшимся им парным мясом. Ему не хотелось ни судить, ни требовать, моральных сил уже не осталось. Теперь он точно отличал себя от мутантов и свою человеческую суть от проецируемых на него ощущений животных, но у него не было сил вырвать свое сознание и отделиться от тянувшихся к нему нитей. Теперь он не чувствовал ничего, кроме усталости. «Нужен сон, но не здесь. Завтра Долг кинет на меня все силы. Подключит военных, может быть, вертолеты. Зато они не станут атаковать Монолит. Воронин наплюет на все, ему теперь буду нужен я». Чувствуя, что сил уже не остается, сталкер дал команду снорку вести отряд до ближайшего места ночевки и обеспечить ему охрану, пока он не проснется, а отсыпаться Бобр планировал минимум до обеда следующего дня.
8. Реакция
Генерал Воронин встретил утро в одном из служебных помещений Долга, в пустой, ранее нежилой комнате подвального помещения с висевшей сверху одинокой лампой и деревянным, грубо сколоченным столом без скатерти, стулом и двумя скамейками по краям. На столе дымила наполовину заполненная окурками пепельница, графин с водой, несколько стаканов. Сегодня этот ранее не использовавшийся для хранения хлама закуток был выбран генералом в качестве временного кабинета, в котором он сейчас и находился. Снаружи к двери, сквозь неплотно подогнанные доски которой пробивался свет одинокой лампы, вопросительно глянув на двух охранников, подошел долговец Шмель, находившийся в чине лейтенанта в чьи обязанности входило сообщение Воронину основных известий и донесений с полей. На эту должность, несмотря на всю ее беззаботность, никогда не было желающих. Сообщать Воронину о том, что что-то пошло не так, было равносильно прогулке возле электры, которая находится в процессе распада и разряжает свои мегавольты на все, до чего может дотянуться. Охранники сочувственно посмотрели на лейтенанта, уступили ему дорогу, дав пройти в кабинет. Легонько стукнув три раза и не дожидаясь ответа, Шмель вошел в комнату.
– Товарищ генерал, разрешите доложить, – обратился он к хмуро размышлявшему о причинах для таких дерзких нападений Воронину.
– Докладывайте, лейтенант, – ответил генерал так, что у лейтенанта пропал дар речи.
Стальной голос с едва сдерживаемыми нотками ярости дрожал. Лейтенант сглотнул, чувствуя, что не может сказать ни слова. Он без разрешения взял со стола графин, налил себе полный стакан и выпил в три глотка. Воронин даже бровью не повел на такую выходку. Обстоятельства за последние пару дней обложили его душным коконом непонимания, сомнений и ожидания. В голове обработались десятки, даже сотни вариантов потенциальных врагов Долга. Генерал обдумывал и утреннее нападение, и ночные призывы о помощи, потерю связи с блокпостом и отрядом вышедшим наказать Свободу. Картина складывалась неутешительная, а точнее, не складывалась никак. При всем богатстве вариантов врагов и неприятелей ни один из известных ему не был способен на такое. И карательная операция на Свободу была не более чем игрой мускулов наподобие того, как подслеповатый носорог в ярости бодает стоящее рядом дерево, не видя охотника, выпустившего в него ядовитую стрелу.
– Блокпост уничтожен, заградительный отряд тоже, – глядя в пол, доложил лейтенант. – Наши потери – двенадцать человек, – уже тихо добавил он.
– Идите, – сказал лейтенанту на удивление спокойно генерал.
Лейтенант удивленно поднял брови, развернулся кругом и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Двое охранников в полном бронепакете с внешней стороны дверей посторонились, недоуменно глядя на выходившего, тот в ответ на их взгляды лишь пожал плечами. Через секунду из кабинета раздался крик ярости и грохот. Генерал, в припадке бешенства издав нечеловеческий вопль, опрокинул стол. Графин и стаканы с прощальным звоном отправились в свое посудное небытие, несколькими ударами армейских ботинок он снес скамейки, в ярости в щепы раскрошил стул об стену, затем поднял над головой стол, едва не зацепив сиротливо висевшую лампочку. Воронин несколько раз с силой ударил его о бетонный пол, пока тот не развалился на части. Видимо, именно для этого он не стал принимать новости в своем благоустроенном кабинете, либо кабинет перестал быть благоустроенным. Спустя полминуты грохот утих.
– Охрана! – раздался яростный крик генерала.
Дверь открылась и, несмело шагнув в приоткрытую дверь, бочком вошел охранник.
– Командиров ко мне, живо!
Собрание командиров продолжалось с утра до середины дня. Полевые командиры Долга и майор Крученко, представитель регулярной армии заслона, выполнявший функции наблюдателя и представителя официальной позиции внешних вооруженных
