Школяры удивлённо переглядываются. А Миха с ужасом наблюдает, как училка жадно втягивает весенний воздух. Сом знает, чувствует – всё опять идёт кувырком! Этот день не закончится ничем хорошим!!!
Словно в подтверждения его мыслей – встревоженная бестия поворачивается к классу. Тень падает на её лицо. Что-то нехорошее происходит с училкой, всегда собранной, всегда сдержанной. Даже с последней парты можно разглядеть, как раздуваются её ноздри. Как она нюхает воздух, словно гончая, взявшая след кролика. Розовые ногти громко барабанят по столу. Грандиозный бюст нависает над классом. Откуда-то сверху слышится голос Ноны Викторовны. В её словах чувствуется… неодобрение? Упрёк? Гнев?!
– Чем здесь пахнет, юноши? Чем здесь пахнет, я вас спрашиваю?
Каблуки цокают в проходе между партами. Нона Викторовна наклоняется к Рыжему. Учительский нос чуть ли не втыкается в ухо оторопевшего школяра. Она с шумом вдыхает. Замирает на пару секунд – и двигается к следующей парте.
– Чем пахнет? У кого-нибудь есть идеи?
Мощная грудь упирается в плечо очередного школяра. И никто не чернеет от зависти. Эротическое напряжение сменяется чем-то иным. Чем-то тёмным, вязким, пугающим. Вован пытается что-то сказать, когда училка нюхает его причёску. Но ничто не нарушает тишину. Он слишком испуган, чтобы пошевелиться. За окном – прекрасный солнечный день. На улице торжествует весна. А здесь, при свете дня, ледяной сквозняк проникает в портки и души.
Сом не успевает помыслить о побеге. Училка смотрит прямо на него. Её зубы сжимаются, желваки ходят на румяных скулах. Она просто стоит, смотрит – и нюхает воздух. Тревожная сцена длиться с минуту. Звучит нетерпеливый и грозный голос.
– Пары отменяются. Все – вон из класса.
Школяры не знают, то-ли досадовать, то-ли радоваться. Дружно отрывают зады от стульев. Устремляются к выходу. Сом пытается совершить такой же маневр. Плетется к двери на ватных ногах.
И случается страшное. Нона Викторовна решительно шагает ему навстречу. Крепкие пальцы стискивают локоть испуганного засранца!
– Сомов, ты останешься. Нужно поднять стулья. Одиннадцатый-Б! Очистить помещение! Быстрее!
Грозная красотка просто-напросто стоит перед Михой. Держит за руку и буравит взглядом. Сому остаётся лишь прятать глаза и переминаться с ноги на ногу. Последний ученик покидает класс. Голубоглазая бестия отпускает жертву. Берёт стул. И подпирает им дверную ручку! Дергает несколько раз! Проверяет, надежно ли закрыта классная комната!
Миха начинает нервничать.
Чертовски сильно нервничать.
***
Воздух уплотняется. Тяжелый взгляд обрушивается на сконфуженного выпускника. Михе кажется, что голубые зрачки училки начинают чернеть.
– Откуда этот запах? Михаил Сомов, чем от тебя пахнет?
– Какой запах? Ничем не пахнет вроде… ну да, краска… или там… олифа… ну, стройка же…
Сом мямлит – и вспомянет россказни майора. Неужели его слова не были чушью? Нона Викторовна действительно взяла недавних гостей? Унюхала отряд мудил в химзащите?! Как это скажется на их… на их… отношениях?! Миха боится майора, боится бородатого попа, боится грозного взгляда училки – и при этом, думает лишь о романтических затеях! Юный эротоман получает ответ на незаданный вопрос. Раздумья прерываются знакомой командой.
– Сомов. Снимай штаны.
– Я?!! Прямо здесь?!!
– Немедленно снять штаны!!!
Стекла в окнах дребезжат от звукового удара! Десятая образовательная школа сотрясается от яростного рыка Ноны Викторовны! Она приближается к ученику! На ходу снимает пиджак! Расстёгивает белоснежную блузку, дабы уберечь гардероб от водопадов спермы! В её взгляде кипят ярость и голод!
Миха объят ужасом – но его член восстаёт со страшной силой!
Щупальца бьют в золотые диски. Транспланарная вибрация пронзает плотный и полуплотный мир. Кокон снова рвётся. Прутья клетки снова смещаются. Бастионы Абзудипа снова трещат по швам. Некротическая энергия проникает сквозь щели в морбо-структуре, стирает различия между бытием и не-бытием. Останки Создателя соединяются с созданием. Багровый свет льётся в кровоточащий тоннель между Шаддатом и миром людей. Багровый свет сочится из окон родной школы. Вместо тополей – суставчатые колонны, канаты жил и сосудов. Вместо скамеек и тротуаров – бесформенное месиво костей и плоти. Вместо прохожих – наборы булькающих органов, распухших мозгов, трехгранных игл, дёргающихся хоботов, пульсирующих глаз. За окном – мир на пороге метаморфозы. Реальность морбо-компромисса.
Кошмарные видения длятся не дольше секунды.
И оставляют после себя понимание. Понимание обрушивается на Михаила Сомова!
Нона Викторовна учуяла не легавых! Она чувствует запах дряни, которую в него залили! Похотливая бестия непременно проявит интерес – вот о чём говорил майор! Вот что с ним сотворили проклятые сукины дети! Благодаря молитвам и адскому пойлу – жадная до членов фурия лишилась разума, потеряла всякую осторожность!
Это история о мёде и пчёлах!
Неужто пришел его день и час! Неужели ему отсосут прямо перед школьной доской? Прямо перед портретами Чехова и Достоевского? Прямо напротив глобуса на учительском столе?!! Cлишком прекрасно, чтобы быть правдой! Лишь одно не вызывает сомнений – на хер рассказы о террористах!!! На хер дротики и транквилизаторы!!! На хер легавых и их тупую миссию!!! Он не за этим явился в школу!!!
Михаил Сомов не успевает подумать, что жизнь налаживается. Что всё не так уж и плохо. Нона Викторовна взбудоражена до предела. Она не желает ждать, пока ученик закончит галлюцинировать, сопеть, осмысливать жизнь, и наконец-то достанет свой детородный орган.
Разъярённая бестия прыгает на несчастного!
Врезается в него, словно скоростной поезд!
Хватает кавалера за бёдра, отрывает от земли – и швыряет на парту!
Пол и потолок содрогаются от удара! Пальцы с розовыми ногтями вцепляются в ремень, рвут вместе с портками! Классную комнату заполняет грохот и треск! Стальной кукан покидает убежище! Багровая шишка звонко лупит училку по губам! Миха задыхается от неожиданности и восторга! На свою беду, он приподнимает голову, дабы увидеть, как пухлые губы атакуют его член!
И попадает в липкие сети ужаса!
Лицо Ноны Викторовны изменяется. Деформируется странным образом. Скулы заостряются. Зрачки чернеют. Челюсти распахиваются неестественно широко, обнажая жуткие треугольные резцы. Изо рта лезет толстый, гибкий, невообразимо длинный язык. Заливая слюной бёдра двоечника, он плотно обвивает член. Обвивает и стискивает! Кошмарная пасть опускается на торчащий ствол. Вбирает полностью, без всяких игр и прелюдий. Словно этого мало – губы прижимаются к мудям. Двигаются, всасывая шары шокированного кавалера! Яйца погружаются вслед за членом, исчезают в жуткой пасти!
Сом изо всех сил зажмуривается. Начинает тихо скулить. Это трип. Это снова галлюцинация, иначе и быть не может!
