за полночь. Ещё бы, перелопатила столько информации! Теперь посмотрим, что ответят эти Дмитрий-Алексей. Оба они показались мне довольно симпатичными и достойными внимания. А там видно будет.
Наутро меня разбудил телефонный звонок. Спросонья никак не могла отыскать свой смартфон. Звонок раздавался откуда-то из-под кровати. Обычно я кладу его на пол рядом, поближе к изголовью. А тут, похоже, случайно загнала ногой под кровать. Кряхтя, полезла за ним.
О господи! Опять Верун. Хотела сбросить вызов, но потом передумала. Вдруг что-то по работе.
— Слушаю… — проговорила хриплым спросонья голосом, когда, наконец, смогла дотянуться до смартфона.
Он, стервец, угодил в самый дальний пыльный угол.
— Привет, Наташка, — бодро начала Верун. — Ты уже дома?
— А где же мне быть? — недовольно буркнула я.
Вот, могла бы ещё поспать добрых полчаса. А теперь придётся объясняться с Веруном.
— Я подумала, может, ты у Геннадия? — осторожно предположила подруга.
— Уже там побывала… — туманно заметила я.
— Правда? — обрадовалась Верун. — Ну, лёд тронулся… Наконец-то, моя драгоценная подруженька поумнела…
— Да, побыла и вернулась обратно… — снова напустила я тумана.
— Как это понимать? — озадаченно поинтересовалась Вера.
— Сбежала, Вер, и это уже с концами… — покаялась я.
— То есть как это — сбежала? — не поняла она.
— Обыкновенно, — объяснила я. — Села в машину и уехала. Когда он был в душе…
— Что-то не пойму… — подруга явно была сбита с толку. — У вас что, до интима дошло или как?
— Ну вроде того… — неохотно призналась я. — Только как увидела его в чём мать родила, так мне сразу и поплохело…
— Ты что, бросила бедного Гену в самый патетический момент? — напустилась на меня Верун.
— Нет, конечно… Просто тихонько заглянула в душ, когда он мылся, — принялась оправдываться я. — Он стоял спиной и ничего не видел… А я сбежала…
— Что же такого ужасного ты увидела? — грозно проговорила Верун. — У него что, хвост растёт? Или третья нога имеется?
— Да ну тебя! — не выдержала я. — Не могу, Вер, и точка. Он мне физически неприятен, понимаешь? Так-то человек хороший, но в постель с ним не лягу никогда!
— Ну и дура! — вскричала Верун. — Какая же ты дура! Отказалась от своего счастья. Можно сказать, загубила его собственными руками!
— Ну и пусть! — упрямо проговорила я.
— С лица воду не пить… — к Веруну вернулись её филологические замашки.
— В данном случае речь идёт не о лице… — парировала я. — Мне, вообще, это замужество по барабану! Не верю мужикам, Вер, и не хочу новых разочарований. А то, странное дело, женятся зайки с котиками, а разводятся коровы с козлами…
— Но тебе-то попался никакой не козёл, а нормальный мужик! — кипятилась Вера. — И жили бы вы с ним душа в душу безо всяких разводов… То-то я смотрю — звонила Гене весь вчерашний вечер, а он не отвечает…
— И не ответит, — уверенно заявила я. — После такого-то облома. Не захочет общаться ни со мной, ни с тобой… Извини, Вер, я тебя подвела.
— А вдруг с ним что-то случилось? — обеспокоенно спросила подруга.
— Ну что могло случиться? — резонно заметила я. — Он не красна девица и таблеток не наглотается… Просто обиделся. Его можно понять.
— Его-то можно, а вот тебя, подруга, не понимаю… — уже спокойнее проговорила Верун.
Она, видимо, смирилась с тем, что не быть мне в паре с её обожаемым Геночкой.
— Ну, смотри сама, — напутствовала меня Верун. — Тебе жить. Всё, что могла, я для тебя сделала. Но насильно мил не будешь…
— Сердцем не приманишь, так и за уши не притянешь… — согласилась с ней я.
— Из любимых рук и вода сладка, а из постылых — мёд горчит, — приняла эстафету Верун.
Мы по нашей филологической привычке обменялись народными мудростями.
— Спасибо, Вер, — смущённо пробормотала я. — Прости ещё раз. Не оправдала твоего доверия.
— Это-то ладно, — тихо произнесла Вера. — Лишь бы ты сама потом не пожалела…
Мы обе немного расстроились. Попрощались как-то вяло, без энтузиазма. Ничего. На работе встретимся — и всё пойдёт по-прежнему, будто и не было этого крокодила Гены. Работа лечит.
Интересоваться тем, что ответили поклонники моей Викуле-красотуле, было уже некогда. Ладно, вечером посмотрю. Сейчас пора завтракать — и за дела. Я отправилась тормошить Ромку. Он всегда тяжело вставал по утрам. Надо хоть завтраком его накормить, а то сам поест кое-как. С ленцой у меня парень, что и говорить. Лишь бы за компом сидеть и музыку слушать. Может, повзрослеет, и у него это пройдёт? Хотелось бы надеяться.
Глава 15
А на парковке меня ждал сюрприз. Рядом с ветровым стеклом моей старушки «киа» лежал букет алых роз. Ну и ну! От кого бы это? Первой мыслью было — от крокодила Гены. Он узнал мой домашний адрес и решил продолжить атаку. Взять измором! Но, поразмыслив, всё же пришла к выводу, что это уж слишком. После того, как я самым беспардонным образом его кинула, вряд ли он сразу бросится меня догонять. Сейчас Гена, видимо, обижен. Даже с Веруном не желает общаться. Потом — может быть. Хотя тоже не факт. Ведь ситуация предельно ясна.
В конце концов, помимо меня, на свете много других женщин — более молодых и сговорчивых, которым нет дела до его жиров и волосатой спины. Главное — у мужика имеются деньги, и деньги немалые. А к ним, как известно, автоматом прилагаются и красота, и молодость, и всё остальное. Обеспеченный жених — априори умён, хорош собой и, вообще, душка.
От кого же тогда эти цветы? Бросив рассеянный взгляд на дом, я заметила, что в окне первого этажа маячит фигура вечного возмутителя моего спокойствия — нахального байкера. Он улыбнулся и сделал приветственный жест рукой. Мол, доброе утро. Ну, привет, коли не шутишь. И вдруг меня осенила мысль: а что если букет — его рук дело? От этой догадки даже пот прошиб. Нет, не может быть. С какой стати ему дарить цветы немолодой тётке, которая к тому же его постоянно гоняет? Чушь. Я успела заметить, что байк находится на законном месте и чинно поблескивает своими крутыми боками. Но всё-таки, кто же подарил мне розы?
Тут байкер в окне показал пальцем на букет, а потом ткнул себя в грудь. Мол, это от меня. А с его лица не сходила широчайшая улыбка. Я так и остолбенела. Ничего себе! Всё-таки он! Но зачем? И почему не вышел во двор, а общается, что называется, через форточку? «Наверное, испугался, что, если явится пред мои ясные очи собственной персоной, я суну ему букет
