дополнительное питание, одежду, переводили в теплые помещения, освобождали от работ. Кроме того, многие красноармейцы соглашались на сотрудничество для того, чтобы затем вернуться в действующую армию. Очень часто вербовка на службу в органы немецкой разведки была единственным способом выжить[245].
Немецкая пропаганда в сочетании с невыносимыми условиями жизни, способствовала тому, что люди, подавленные и ослабленные как морально, так и физически шли на сотрудничество с оккупантами. Большую роль в этом процессе сыграло также отсутствие или слабая советская пропаганда в лагерях военнопленных. Недостаточная информированность людей об успехах Красной армии, о партизанских соединениях, действовавших поблизости, а также пропаганда противника о возможных последствиях пребывания в германском плену способствовали переходу части военнопленных на сторону противника[246].
Пропагандистская работа велась оккупантами и в отношении местного населения. Немецкая администрация выступала с предложениями к мужчинам средних лет вступать в полицию, «иначе они будут рассматривать как партизаны». Некоторые, боясь расправы, шли на сотрудничество[247].
Германскими властями распространялись антисоветские листовки[248], готовились пропагандисты, массово засылаемые на оккупированную территорию БССР, что требовало активизации работы по их выявлению.
Так чекистами было установлено, что весной 1943 г. «в целях наиболее широкого охвата населения и влияния на него» при отделе народного образования г. Кричева оккупационными властями было сформировано т. н. «Бюро пропаганды». Его состав формировался из интеллигенции, преимущественно учителей, которые после соответствующего инструктажа направлялись на предприятия, в различные учреждения и населенные пункты для проведения прогерманской и антисоветской пропаганды. При этом бюро и его члены активно использовались германскими разведорганами для сбора разведывательной информации, проведения провокаций, выявления партизан и установления мест дислокации партизанских отрядов, вербовки агентуры из местного населения и т. д.[249]
В Осиповичском районе Могилевской области, Пуховичском и Стародорожском районах Минской области в 1943 г. было выявлено «около 35 шпионов-разведчиков», которые, помимо проникновения в партизанские формирования и разведки, «по одиночке и малыми группами рассылаются по деревням под видом розыска родных и беженцев, для проведения пропаганды и вербовки шпионов из местного населения…»[250].
Диверсионно-разведывательная группа «Возрождение» 28 октября 1943 г. задержала немецкого агитатора Соседко Павла Филипповича, который на допросе показал, что с июня 1942 г. по август 1943 работал в Германии на торпедном заводе. В августе 1943 г. прошел обучение на курсах агитаторов-пропагандистов, после окончания которых в группе из 27 человек прибыл в Луцк, откуда пропагандисты были распределены по различным районам УССР и БССР с задачей проведения среди населения агитации, направленной на формирование у местных жителей привлекательного образа жизни в Германии, и вовлечения их в процесс выезда. Задержанный сообщил известные ему данные о других пропагандистах и местах их назначения[251].
В Борисовском районе Минской области в этот же период действовала группа, выдававшая себя за партизан бригады «Железняк» и проводившая антисоветскую пропаганду среди населения, о чем было доложено в Наркомат госбезопасности БССР[252].
Одну из таких групп уничтожил чекистский отряд К. П. Орловского, который после операции радировал в Центр: «Бандитская группа под видом партизан систематически терроризировала местное население. Занималась мародерством, изнасилованием женщин, убийствами, поджогами построек, хуторов. Банда компрометировала советскую власть и настоящих народных мстителей-партизан»[253].
На территории Белоруссии, по подсчетам С. В. Кулинка, действовало более 25 подобных соединений[254].
Лжепартизанские отряды создавались немецкими спецслужбами с целью компрометации партизанского движения. Такие отряды связывались с местными партизанами, а затем приводили полицейских или карателей для уничтожения партизанского формирования. Однако основной целью лжепартизан было обострение отношений партизан с местным населением, поэтому они занимались грабежами, насилием и разбоем[255].
Участники таких групп и отрядов совершали налеты на деревни и села, во время которых сжигали дома, грабили крестьян, насиловали женщин, убивали стариков и детей, давая тем самым фашистской пропаганде материал для всевозможных сообщений в газетах и листовках о «партизанских зверствах» и т. д.[256]
Таким образом, немцами проводилась широкая антисоветская и антипартизанская пропаганда, иные мероприятия, направленные на дискредитацию партизанского движения, что требовало активизации идеологических мероприятий со стороны соответствующих советских органов.
Идеологическая работа с личным составом партизанских формирований и населением оккупированной территории БССР
Агитация и пропаганда с первых дней оккупации стали одним из важнейших средств мобилизации населения на борьбу против врага. Секретарь ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко отмечал, что «политическая работа среди населения, неразрывная связь с ним составляют силу партизанского движения»[257].
Уже 28 июня 1941 г. СНК БССР и ЦК КП(б)Б приняли постановление «О мерах пресечения паники и организации информации населения», которое обязывало все советские и партийные органы «повести широкую политико-массовую разъяснительную работу, обеспечить регулярный выпуск газет, организовать издание листовок, плакатов и обращений, разъясняющих и формулирующих задачи населения в военных условиях»[258].
Становление идеологической работы происходило в исключительно сложных условиях быстрого продвижения вермахта, а также отсутствия на местах актуальной информации о положении в тылу и на фронте. Кроме того, первые месяцы войны показали отдельные недостатки советской пропаганды – жесткую централизацию, отсутствие инициативы низовых звеньев из-за боязни допустить политическую ошибку, недооценку роли агитации в условиях оккупации. В 1942 г. ситуация начала меняться. Наладилась связь ЦК КП(б)Б с подпольными организациями и партизанскими отрядами. В составе Центрального штаба партизанского движения было создано политическое управление, реорганизованное затем в политотдел, в советском тылу началась подготовка пропагандистских кадров для работы на оккупированной территории[259].
В постановлении V Пленума ЦК КП(б)Б «О задачах партийных органов и организаций по развертыванию партизанского движения и усилению политической работы в оккупированных районах Белоруссии» от 28 февраля 1943 г. отмечалось, что «…в целях дальнейшего расширения партизанского движения и вовлечения в него широких слоев населения, …важнейшей задачей политической работы в тылу является разъяснение внутреннего и международного положения Советского Союза, крепости советского строя, побед Красной Армии, поражений немцев, разоблачение пропаганды врага и воспитание уверенности в приходе Красной Армии…». Указывалось на необходимость повышения политической и военной бдительности со стороны командиров и комиссаров партизанских отрядов, так как «немцы приобрели известный опыт борьбы с партизанами и в широких размерах применяют наряду с действиями карательных частей и отрядов провокационные мероприятия…». В связи с этим Пленум предлагал Бюро ЦК КП(б)Б направить в крупные партизанские бригады и партийные центры подготовленных чекистов и разведчиков для организации этой работы[260]. Таким образом, одна из ключевых ролей в этой деятельности отводилась сотрудникам органов госбезопасности.
В отрядах проводились беседы, лекции, политинформации и другие мероприятия, способствовавшие идеологическому воспитанию бойцов, торжественно отмечались советские праздники (1 Мая, годовщины Октябрьской революции, образования БССР и др.)[261].
Идеологическая работа положительно сказывалась на активизации боевой деятельности партизан, содействовала сплочению
