Зло, как успел убедиться Бонд, умеет ждать.
Взвесив все «за» и «против», он помедлил минуту и неохотно снял трубку телефона.
Глава 17
В половине седьмого Бонд въехал в свой гараж и задним ходом припарковался рядом с зеленым «ягуаром». Поднявшись по лестнице, он отпер дверь, отключил сигнализацию и с помощью отдельного устройства, представлявшего собой высокоскоростную камеру, убедился, что в квартиру, кроме домработницы Мэй, никто не заходил. (Когда Бонд только нанимал ее на работу, он предупредил, смущаясь, что камера — это требование его начальства, и квартира должна оставаться под наблюдением в отсутствие хозяина, даже если там будет она, Мэй. «Вы служите Родине, сэр, а я патриотка, так что ничего страшного», — решительно заявила домработница. Бонд единственный удостоился от нее обращения «сэр».)
На автоответчике был только один звонок — от приятеля из Мейфэра. Фуад Хараз, тучный ушлый иорданец, занимался продажей и арендой транспортных средств — автомобилей, самолетов и яхт, бьющих все рекорды ослепительности. Они с Харазом состояли в одном игорном клубе под названием «Коммодор», на Беркли-сквер.
В отличие от прочих подобных лондонских клубов, где членство покупалось за пятьсот фунтов и оформлялось за сутки, в «Коммодоре» процедура проходила по всем правилам и требовала запастись терпением — велась проверка. Вступив же в клуб, вы обязывались строго придерживаться внутренних правил, соблюдать дресс-код и безупречно вести себя за игровыми столами. Кроме того, клуб располагал рестораном с изысканной кухней и винным погребом.
Хараз звонил, чтобы пригласить туда Бонда вечером на ужин.
— Выручай, Джеймс. У меня тут появились две прекрасные особы из Сен-Тропеза; как появились — слишком долгая и деликатная история, не для автоответчика. Моего обаяния на обеих не хватит. Поможешь?
Улыбнувшись, Бонд перезвонил и извинился: на сегодня у него уже назначена встреча. Договорились обязательно поужинать в другой раз.
Затем он повторил ритуал в душе — обжигающе горячая, потом ледяная — и растерся полотенцем. Провел пальцем по щекам и подбородку… нет, лучше не изменять своему извечному принципу не бриться дважды в день. «С чего вообще такие мысли? — поддел он себя. — Филли Мейденстоун, конечно, умница и красавица и ездит на обалденном мотоцикле — но она прежде всего коллега. И не больше».
Однако перед глазами против воли возник черный кожаный комбинезон.
Обернув вокруг бедер полотенце, Бонд зашел на кухню, налил бурбона «Бэзил Хэйден» на два пальца, бросил кубик льда и отпил половину, наслаждаясь крепким ореховым вкусом. Первый глоток за день всегда самый сладкий, особенно такой — между смертельно опасной экскурсией в тыл врага и ужином с красивой женщиной.
«Притормози», — одернул он себя снова.
Бонд уселся в старинное кожаное кресло в спартански обставленной гостиной. Большая часть вещей перешла ему по наследству от родителей и после их смерти хранилась на складе рядом с домом тетки, в Кенте. Что-то он потом докупил сам — несколько ламп, письменный стол, стулья и аудиосистему, слушать которую, впрочем, вечно не хватало времени.
На каминной полке стояли в серебряных рамках фотографии родителей и бабушек с дедушками — шотландцев с отцовской стороны, швейцарцев — с материнской. На нескольких снимках был запечатлен сам юный Джеймс со своей тетей Чармиан в Кенте. На стенах висели фотографии другого рода, сделанные матерью, фотографом-фрилансером. Большей частью черно-белые, они запечатлевали политические собрания, профсоюзные мероприятия, спортивные состязания и панорамные экзотические пейзажи.
В самом центре каминной полки располагался весьма неожиданный арт-объект — патрон, не имеющий ровным счетом никакого отношения к службе Бонда агентом категории «ноль-ноль» в отделе «О» ГМП. Он принадлежал совсем другому этапу его биографии.
Как ни принуждал себя Бонд считать все отношения с Филли — все дела с агентом Мейденстоун — сугубо профессиональными, он не мог не думать о ней как о женщине.
О женщине, которая больше не связана помолвкой.
Допустим, его тяга к Филли — это нечто большее, чем физическое влечение. Тогда закономерно возникает вопрос, который он себе уже задавал относительно других женщин (хоть и не часто): стоит ли рассчитывать на что-то серьезное?
С личной жизнью у Бонда было куда сложнее, чем у многих. Обзавестись постоянной спутницей мешали в какой-то степени и бесконечные разъезды, и условия работы, и опасность, грозящая ему на каждом шагу. Главная же сложность состояла в том, чтобы признаться, в чем на самом деле заключается его работа, а точнее, что подразумевается под двумя нулями. У некоторых женщин (если не у большинства) его обязанности вызовут ужас (если не отвращение).
Рано или поздно любой женщине, с которой его будет связывать нечто большее, чем постель, ему придется хотя бы частично во всем признаться. Не получится до бесконечности хранить тайну от близкого человека. Люди гораздо умнее и наблюдательнее, чем нам кажется, поэтому, если ты связал себя с кем-то романтическими узами, твои самые важные тайны останутся тайнами лишь в том случае, если так пожелает другой.
В Уайтхолле внешняя отстраненность, может быть, и возможна, а между спутниками жизни — вряд ли.
Однако с Филли Мейденстоун это как раз не проблема. Не нужно никаких откровений за ужином или на смятой утренней постели. Ей прекрасно известен и его послужной список, и круг его обязанностей.
И ресторан она выбрала недалеко от своего дома.
Что кроется за таким выбором?
Джеймс Бонд взглянул на часы. Пора одеваться и попробовать разгадать эту шифровку.
Глава 18
В четверть девятого такси высадило Бонда у «Антуана» в Блумсбери, и он моментально одобрил выбор Филли. Многолюдных, шумных ресторанов и баров он терпеть не мог, и ему уже не раз доводилось покидать раскрученные заведения, где уровень децибелов превышал терпимый. «В модных пабах сейчас скорее грустно, чем вкусно», — пошутил он однажды.
Но в «Антуане» царили тишина и интимный полумрак. У дальней стены красовалась впечатляющая коллекция вин, а остальные стены были увешаны неяркими портретами девятнадцатого века. Бонд попросил отдельный закуток поближе к стене с винами и, опустившись на мягкий кожаный диван, лицом к залу, как обычно, обвел заведение взглядом. Судя по всему, в основном деловые люди и завсегдатаи.
— Что будете пить? — поинтересовался официант, приятный мужчина лет под сорок, с бритой головой и проколотыми ушами.
Бонд остановил свой выбор на коктейле.
— «Краун роял», пожалуйста, со льдом, двойной. Добавьте половину мерки «Трипл-сек», пару капель горькой настойки и завиток апельсиновой цедры.
— Хорошо, сэр. Интересный коктейль.
— На основе «Старомодного», но вообще-то мое собственное изобретение.
