пояса до колен было все прикрыто, и кофту с длинными рукавами, под которую одевалось нижнее белье. Цвет необычный — изумрудно-зеленый. Очень хотелось чего-то яркого, весеннего. Валентина Ивановна подарила ткань на прошлый день рождения, а я сама себе сшила на уроках рукоделия. Ни одни же перчатки шить!
— Не переживайте, Ариадна. Если не подойдет, мы что-нибудь придумаем.
Я благодарно посмотрела на эту хрупкую девушку.
— Ариадна, встретимся завтра в спортивном зале в шесть. Милана, покажет женскую раздевалку.
— Спасибо, Алексей Прокопьевич.
Все-таки от шкафа, нарисованного в моем воображении у него были плечи. Но все остальное… О сколько еще у меня сегодня будет открытий?
Аскольд честно показал и место, где его можно найти в случае чего, и где находится чай, кофе, печенье, столовая. Время подошло к обеду, и визит в столовую был не лишним.
Кормили вкусно и недорого. И еще раз я убедилась, что девушек здесь работало не много. Хотя никакого пренебрежительного отношения к ним, я пока не заметила. А уж когда в столовой появилась Лилечка Ивановна, мне показалась, что она знает всех и каждого. Она шла между столов с грацией королевы-матери.
— Сереженька, не забудь ко мне зайти, подписать приказ.
— Здравствуйте, Александр Борисович. Как жена? Рада, что ей уже лучше.
— Максимилиан, напоминаю про ежегодный осмотр. Справку ты так и не принес, еще неделя и мне придется поговорить об этом с Евгением Всеволодовичем.
— Вам нравиться наша столовая, Ариадна?
— Очень.
Меня тоже не обделили вниманием, после чего даже те сотрудники, кто еще не заметили новенькую, перенесли свое внимание на меня. Хорошо, что я уже поела и просто пила компот. А то бы подавилась.
После обеда Аскольд честно просидел со мной в приемной. Часа два. После чего исчез. Оставив меня в гордом одиночестве. Поскольку мой начальник исчез еще раньше, и больше в этот день я его не видела.
В принципе, работа мне понравилась. И шеф — тоже.
Это выражение я услышала от коллеги Аскольда, рыжеволосого веснушчатого парня, когда в первый раз прилетела к нему за помощью.
— Что, шеф уже достал?
— Уважение, Серхо! Иначе — получишь!
— Я со всем уважением к графу! Просто он может загонять так, как нашему сержанту в армии и не снилось. Семь потов сойдет.
Как выяснилось в первую же неделю, граф Вяземский — достаточно жесткий начальник. Нет, он не орал, не кидался пресс-папье или угрозами… Просто он требовал от себя и от других полной отдачи и погружения в дело. Если дал задание — надо сделать. Или, как минимум, объяснить, что именно ты сделал для выполнения задания, озвучить что можно было сделать лучше и предложить варианты решения задания. Оказывается, озвучивать свои ошибки и признаваться, что здесь решила на «авось», а здесь — просто лень — очень неприятно. Настолько, что в следующий раз сделаешь все, чтобы не озвучивать свои косяки.
Он ровно и спокойно относился ко всем, кто приходил к нему: будь то дворник или заместитель градоправителя. Одинаково внимательно и не давая оппонентам растекаться мыслью по древу. Что-что, а вопросы задавать он явно умел.
Первым же рабочим утром он сказал:
— Ариадна Александровна, я не выношу опозданий. Если что-то случилось — лучше предупреждайте. Еще я не переношу вранья — его я прекрасно чувствую, и романов на работе. Во вне рабочего времени — вы можете делать, что угодно и с кем угодно. У себя в приемной я заигрываний не допущу.
В этот момент он как никогда напоминал Светлану Олеговну. У меня что на лбу написано, что мне нужен кавалер? Потом подойду к зеркалу, проверю.
— Я услышала вас, Ярослав Александрович. Никаких романов на работе. Никакого вранья и опозданий.
Сегодня я проверила новый маршрут. Дворами — 12 минут быстрым шагом, 17 минут — не спеша.
Аскольд видимо был хорошим оперативником, но вот порядок в делах… Стопки документов, которые надо было подшить в дело. Папки, часть из которых надо было сдать в архив, а часть — пока хранились в приемной или кабинете графа Вяземского.
У шефа было непреложное правило, если помощник уходил из приемной, на столе не должно было остаться ни одного рабочего документа, ни одного дела, ни одного черновика. Поэтому Аскольд просто скидывал все бумаги в ящик, закрытый защитой, а потом доставал оттуда нужные. Он помнил из какого дела этот документ. И это ему очень помогло, когда я названивала ему постоянно в течении первой недели.
Еще я присутствовала с шефом на допросах, конспектируя происходящее. Правда, являясь дознавателем по особо важным делам, допросы под запись он проводил нечасто. Обычно просто беседовал. Этого хватало.
Еще я составляла расписание встреч, которое, по-моему, было абсолютно бесполезным, поскольку воплощалось в жизнь только процентов на десять. Точнее из всех встреч, только десять процентов были по плану.
Еще я научилась готовить кофе, крепкий с одной ложкой сахара, и заваривать вкусный чай трех видов и не забывать брать пирожки и печенья для шефа.
Так же мне очень понравились занятия по самообороне. Несмотря на то, что под вечер почти не оставалось сил, они помогали взбодриться и почувствовать себя уверенно.
Мы с Миланой чаще всего тренировались в паре. Правда сначала была разминка, упражнения на выносливость и силу, но потом… Мне понравилось лупить боксерскую грушу руками и ногами, представляя, что это мой опекун. Никто мне здесь не говорил, что девушка не должна себя так вести и драться. Наоборот, Алексей Прокопьевич все время повторял: «Можешь ударить — бей. Не можешь? Поменяй положение тела, найди возможность и бей. Без сожаления.» Поэтому на тренировках он нас и не жалел. Но мне нравилось. Наверное, я не совсем нормальная девушка.
Кстати, касание Миланы привело только к картинке нашей первой встречи. А касание инструктора дало по голове информацией, что они, оказывается, брат с сестрой. По отцу. Мамы у них разные. Как я поняла, особо они эту информацию не озвучивали. Фамилии у них были разные, поэтому некоторые сотрудники думали, что они любовники.
Я никого не разубеждала. Уверена, что они сами прекрасно знают про слухи, которые про них ходят, но если их это устраивает — то не мне им мешать. Тем более, что вне тренировок мне было очень приятно с ними общаться, и к исходу первой недели они на пару провожали меня до дома, а потом шли к себе.
Первый выезд на место происшествия состоялся в конце второй недели работы. И запомнился мне на всю жизнь. И если бы просто
