Матвей заметил ее еще когда она только вышла из своей спальни — как всегда взволнованная, смущенная осознанием собственной красоты, безупречно элегантная. Это платье как нельзя лучше подчеркивало потрясающие формы ее стройных ножек в сетчатых колготках и лакированных туфельках с острыми носами. «Вот нимфетка бессовестная», — с улыбкой подумал Матвей и уже собирался выйти к ней навстречу из-за декоративного арочного окна, уставленного цветами и сейчас погруженного во тьму, но тут со стороны комнат для отдыха и кухни вынырнула мать тоже в великолепном вечернем наряде и тут же поймала Кристину в свои сети. Она засыпала ее комплиментами, рассказывала что-то о моде, о духах, о цветах и прочей чепухе, а потом вдруг как бы невзначай заметила:
— Что-то Луки не видно. Отец уже измучился ждать ужина. Ты же знаешь, какой он пунктуальный. Сходи-ка за Лукой. Знаешь, где его спальня?
Девушка отрицательно мотнула головой и, получив инструкции, поднялась наверх. Матвею с первого этажа было видно, как она в нерешительности остановилась перед массивной резной дверью, явно нервничая и борясь с собой. Она постучала, дверь через некоторое время отворилась и перекрыла ему обзор.
— Тебя мама зовет, — пролепетала Кристина, в дверном проеме столкнувшись лицом к лицу с Лукой, завязывающим широкий кремовый галстук. — Пора начинать.
— Кому пора? Ради чего вообще весь этот пафос? — с искренним недоумением пробормотал он, надевая пиджак.
— Даже не знаю… Я думала, что у вас так принято…
— Ах, ясно… Значит, это все-таки мама постаралась, — снисходительно вздохнул он, а потом вдруг остановил пристальный взгляд на Кристине. — Потрясающе выглядишь. Ради этого стоило все это затевать.
Девушка смущенно улыбнулась в ответ.
— Я лучше пойду. Давай быстрее.
Когда она на дрожащих ногах прошла в гостиную, обнаружила там Матвея и папу, премило болтающих у камина. «Н-да, чего только не бывает в жизни», — пронеслось у нее в голове. Она подошла к отцу и, поцеловав его в щеку, присела рядом на подлокотник кресла.
— А кто-нибудь из гостей будет? — поинтересовалась она, ни к кому конкретному не обращаясь.
— Я никого не приглашал, — ответил Матвей с беспечной улыбкой, пожав плечами.
— Просто Лариса решила устроить всем нам сюрприз — первый наш совместный семейный ужин в честь знакомства и в честь нашей свадьбы, — пояснил папа с легкой иронией в голосе. Впрочем, видно было, что идею он вполне одобряет. — Ладно, отойду ненадолго, молодежь. Когда вы только все соберетесь…
Отец ушел, и Кристину сковал привычный трепет, который она неизменно испытывала в присутствии обоих братьев. Матвей на этот раз тоже был в классическом черном вечернем костюме-тройке, дополненном черным галстуком и белой рубашкой, — ничего выдающегося, если бы не безупречный зауженный покрой, идеально смотрящийся на его фигуре. Его светлые волосы были собраны в хвост на затылке, только несколько выпавших прядей обрамляли лицо.
— Ждешь комплиментов? — с вызовом усмехнулся Матвей.
— От тебя я ничего не жду! — нахмурила брови Кристина. — Почему ты вечно такой ядовитый и все время хочешь меня как-то задеть?
— Потому что жалею, что не трахнул тебя тогда на теплоходе.
Он вдруг встал и подошел к ней вплотную, касаясь ногами ее согнутых коленей, взял ее личико за подбородок и поднял к себе.
— Что ж. Было бы нечестно с моей стороны промолчать при виде такой красавицы. Ты просто конфетка, и я бы с удовольствием тебя вылизал прямо сейчас, если бы не весь этот семейный цирк. К тому же через несколько часов я улетаю в Москву по поручению Луки, так что придется тебе еще немножко подождать, пока я снова доберусь до твоей киски.
Кристина сама не знала, почему она даже не шелохнулась, выслушивая все это. Наверное, боялась шумом привлечь постороннее внимание. Впрочем, кого она обманывала? Он вновь на миг обезоружил ее своей наглостью и обаянием. Она поднялась с места, слегка отстраняя Матвея в сторону, с досадой ощущая, что всю ее кожу, словно иней, покрыл озноб.
— Ты ведешь себя подло и пошло, и сам прекрасно об этом знаешь, — пробормотала она ему в ответ, обиженно отвернувшись и замечая, что в гостиную уже идут Лука, Лариса и отец.
Матвей все же рискнул поспешно склониться к ее ушку и прошептать:
— Небось уже все трусики себе промочила, а все продолжаешь разыгрывать из себя приличную девочку.
Меткий удар в спину заставил Кристину задохнуться от злости. Как только ей мог нравиться этот самовлюбленный поганец?! Эта сволочь! Этот насмешливый, ничего не понимающий мальчишка! Она сжала кулаки, чувствуя, как в ладони впиваются острые коготки. Боль слегка остудила ее пыл и помогла вернуть самоконтроль.
Семейный ужин прошел без каких-либо эксцессов, и Кристина не без удивления отметила для себя, что братья, похоже, были прекрасными актерами, да и воспитаны оказались отменно, потому что оба они держались спокойно, непринужденно, весело и дружелюбно. Разговоры велись скучноватые, но все же оставаться за столом было безопаснее, поэтому Кристина предпочла допоздна просидеть в компании взрослых, выслушивая в сотый раз рассказы папы о его многочисленных поездках, курьезных ситуациях и любимых случаях из юридической практики. Во время застолий он всегда оказывался в центре внимания. Немного освоившись, девушка почувствовала себя уверенней. Рядом с папой все казалось не таким уж страшным. Принципиально даже не глядя в сторону Матвея, она с любопытством изучала Луку, весело и мило комментировала некоторые его реплики, несколько раз поймала на себе его внимательный взгляд, пару раз улыбнулась ему мельком и в итоге сочла, что произвести некоторое впечатление ей удалось. Она убеждала себя, что больше всего на свете ей хотелось заставить ревновать Матвея, однако, глупо было бы отрицать, что любой знак внимания со стороны старшего брата, даже самый незначительный, приводил ее в благоговейный трепет.
Когда Матвей, наконец, переодевшись, со всеми попрощался и уехал, Кристина вздохнула с облегчением и решила выйти на террасу, смотрящую на погрузившийся в сумерки сад. Она наблюдала, как деревья постепенно утопали в кромешной тьме, и когда в их сгустившейся тени уже почти ничего невозможно было разглядеть, вдруг ни с того, ни с сего кругом включились маленькие круглые садовые фонарики, и сад заиграл новыми красками и загадочными очертаниями. На свежем воздухе было очень приятно, хоть и прохладно, потому что свечи в гостиной уже начали догорать и чадить. Из гостиной ее вдруг позвала Лариса.
— Кристиночка! Мы с папой идем спать! Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — прокричала она в ответ, не желая возвращаться в духоту комнат.
Лука погасил все свечи и раскрыл пару окон, нашел в серванте сигареты и увесистую хрустальную пепельницу, а затем тоже вышел на террасу. Кристина в этом своем полудетском конфетном платьице весь вечер дразнила его воображение, потому что казалась ему в нем почти голой. Он медленно окинул взглядом ее ножки со спины, пока она еще не услышала его шаги и не повернулась. Затем он приблизился и поставил свою пепельницу на широкие мраморные перила террасы в трех-четырех метрах от девушки. Она вздрогнула и, бросив на него настороженный короткий взгляд через голое плечико, снова уставилась в темные глубины парка. Он закурил и с наслаждением затянулся, продолжая беззастенчиво изучать каждую деталь ее облика. Они стояли молча не меньше нескольких минут.
