роту. Форсированным маршем они дошли до подножия холма, по которому отступали люди Райдера. Сикхи, совершенно измотанные напряжением этого дня, были в полном беспорядке, и от крайней усталости многие не могли даже применить свое оружие. Туземцы толпами повисли на флангах и в тылу отступающей роты, непрерывно стреляли и даже иногда вырывались вперед, рубя отставших солдат.
У солдат, уставших, подавленных превосходящими силами противника, уже не осталось боеприпасов. Все офицеры были ранены. Казалось, что конец уже близок. Но помощь была близка. Проводники выстроились в линию, примкнули штыки и быстрым шагом двинулись к холму. У самого подножия они остановились и открыли страшный, убийственный огонь по ликовавшему врагу. Громкое эхо их залпов разнеслось по всему полю, поднялись клубы дыма. Стоя на левом фланге, мы не могли понять, что произошло. Туземцы резко остановились и дрогнули. Рота продолжала отступать. В тот вечер совершено было немало славных подвигов. Хавильдар Али Гуль из Афридской роты проводников схватил полотняный патронташ, нечто вроде просторной куртки с большими карманами, набил его патронами из сумок своих людей и, преодолев под огнем противника промежуток, отделявший его от сикхов, раздал драгоценные патроны отступавшим. На обратном пути он вынес раненого туземного офицера, взвалив его на спину. Увидев это, несколько проводников-афридов с криком бросились ему на помощь, их доблесть спасла еще нескольких раненых сикхов от страшной участи. Наконец рота Райдера достигла подножия холма и перегруппировалась под прикрытием проводников.
Те же, полагаясь лишь на собственные силы, отделенные от остальной бригады темнотой и расстоянием, с трех сторон окруженные врагом, стали невозмутимо пробиваться назад. Они благополучно и с честью добрались до лагеря в 9:30. Мастерство и опыт их офицеров, выдержка и боевой дух их солдат позволили им выполнить задачу, которая многим казалась невыполнимой.
Как только «Буйволы» вернулись в лагерь, хлынул собиравшийся все это время ливень. Тьма была непроглядная. Лагерь превратился в море грязи. Ожидая нападения на лагерь, генерал Джеффриз отдал приказ уменьшить его периметр. Площадь лагеря была сокращена вдвое. Большая часть палаток была снята, они были вместе с багажом беспорядочно свалены на землю. Многие вьючные животные отвязались и бродили среди всей этой тесноты. Не было ни ужина, ни укрытия. Солдаты, совершенно изнуренные, оставшиеся без ужина, лежали в грязи. Особенно тяжелым было положение раненых. Среди снятых палаток были и несколько палаток полевого госпиталя. В темноте, под дождем несчастным мало чем можно было помочь, оставалось только менять повязки и делать уколы морфия. Через час дождь прекратился, и, пока офицеры суетились, пытаясь обеспечить людей едой, прежде чем те лягут спать, было замечено, что еще не все войска вернулись в лагерь.
Генерал, батареи, саперы и четыре роты пехоты еще оставались в долине. Вскоре мы услышали залпы орудий. Их атаковали, возможно даже опрокинули. Посылать им помощь было рискованно, поскольку посланные подкрепления также могли быть отрезаны. «Буйволов», смертельно уставших, сикхов, которые понесли большие потери, или проводников, которые весь день были на марше, посылать было немыслимо. Но 38-й Догрский полк был еще относительно свеж, и полковник Голдни, который принял командование в отсутствие генерала, немедленно приказал четырем ротам построиться и двинуться на помощь. Но затем этот приказ был отменен, и войска не покидали лагерь той ночью.
Оправдано было такое решение или нет, пусть судит сам читатель. В темноте, на пересеченной местности подкрепление, возможно, и не смогло бы найти генерала. Велика была вероятность того, что отряд просто уничтожат. Защитников лагеря и так было немного, численность противника была неизвестна. С другой стороны, было как-то не по-товарищески спать в то время, когда грохот пушек говорил нам, что наши друзья сражаются за свою жизнь где-то в долине, всего в нескольких милях от нас.
Глава XI
В Инаят Кила
За полчаса до рассвета 17 сентября наши люди оседлали коней, и, как только стало достаточно светло, чтобы ориентироваться на неровной местности, эскадрон выехал на поиски пропавших войск. С двух часов ночи мы не слышали больше выстрелов пушек. Мы сделали вывод, что они отбили врага. Могла быть, конечно, и другая, худшая причина этой тишины.
Когда мы добрались до Билота, стало возможным различить фигурки людей, ходивших вдоль стен и среди домов. Передние шеренги осторожно двинулись туда. Внезапно они пустились галопом к стенам, и мы поняли, что наши люди живы, во всяком случае хоть кто-то из них. Капитан Коул обернулся к эскадрону и поднял руку. Совары, как по команде, привстали в стременах и разразились приветственными криками. Но ответа не последовало. И нам стало ясно почему. В деревне была бойня. В углу у внешней стены, прикрытые с третьей стороны неглубокой траншеей, находились те, кто уцелел в бою. Повсюду вокруг лежали трупы людей и мулов. Тела шестерых туземных солдат были погребены в наскоро выкопанной могиле. Мы думали, что поскольку они были мусульманами, местные жители должны с уважением отнестись к месту их захоронения. (Их тела были впоследствии вырыты и изуродованы туземцами. Это варварство вызвало негодование всех солдат, независимо от их веры). Восемнадцать раненых лежали в ряд в хижине без крыши, их лица, искаженные болью и тревогой, казались мертвенно-бледными в утреннем свете. Два офицера, один с раздробленной левой рукой, другой с простреленными ногами, терпеливо ждали, когда с них снимут импровизированные жгуты и немного облегчат их страдания. Бригадир, в куртке цвета хаки, забрызганной кровью из раны в голове, разговаривал со своим единственным штабным офицером, в шлеме которого зияла дырка от пули.
Со временем мы узнали историю этой ночи. Батарея, около тридцати саперов и половина 35-го Сикхского полка возвращались в лагерь. Около семи вечера они получили приказ задержаться и оставаться вне лагеря в течение всей ночи, чтобы оказать помощь пехоте проводников, которая вела бой неподалеку и положением которой бригадир был обеспокоен. Приказ дошел до батареи, и она вместе с саперами и сопровождением повернула, пересекла высохшее русло и встретила генерала с двумя ротами сикхов около деревни Билот. Половина батальона 35-го полка по-видимому не получила этот приказ и продолжала двигаться к лагерю. Искать их послали лейтенанта Р. А. Винтера. Он не нашел их, но наткнулся на четыре свежие роты — две роты проводников и две 35-го полка, — которыми командовал майор Уорледж. Они были высланы из лагеря в ответ на требование генерала прислать подкрепление. Лейтенант Винтер привел их в качестве эскорта для артиллерии. Когда они дошли до деревни, бригадир немедленно послал их на помощь проводникам. Он рассчитывал на свои две
