Книга Смерть за зеркалом - Константин Алов

— А! — Руслан потряс перед своим носом растопыренной пятерней, выразив этим жестом одновременно презрение к противнику и бедность своего словарного запаса.

Яго, сделав вид, что не услышал ужасного оскорбления, скрылся в тренажерном зале.

Анжела, наблюдавшая за этой стычкой со спокойствием психиатра, встала со стула и продекламировала:

— Меж ними все рождало споры, все к мордобитию влекло… Скучно с вами, господа!

Она также прошла в спортивный зал, где принялась крутить педали велотренажера. Яго тем временем соорудил себе подходящий вес и нашел удовлетворение в жиме лежа.

Лось и Дина уединились в спальном помещении. Здесь они присели на один из диванов и завели негромкий разговор. Вдруг Дина неожиданно резко оттолкнула Лося.

— Отвали!

Тот удивленно вытаращил глаза.

— Ты чего, невеста?

— Я тебе еще не невеста! И вообще надо подумать, как с тобой дальше поступить.

Лось обескураженно покрутил головой. Он не мог понять, шутит она или говорит всерьез.

— Не въехал ни фига в тему, — пробормотал он. — Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты влюбилась!

— Ну и влюбилась, тебе-то что? Пошел вон, я отдыхаю!

Лось поднялся и в недоумении покинул кипевшую беспричинной яростью подругу.

Ольга с Русланом вдвоем продолжали сидеть за столом. Руслан сверкал глазами и цедил сквозь зубы:

— Подожди, отец скоро здесь всех подомнет. У него на этом берегу пока только один рынок, а скоро весь город его будет. Кто такой Борман? Крыса, у своих ворует. Думаешь, кто бабки и товар взял? Он, больше некому! Отец говорил, он здоровьем дочери клялся, что не брал. Ха! Вот она, кошка драная, здесь сидит. Кому она нужна?

Ольга недовольно поморщилась.

Слушай, Руслан, к чему ты все это говоришь? Мне это абсолютно не интересно. К тому же вы, мужики, головой всегда думаете одно, а членом — другое делаете.

— Зачем ты так? — вспыхнул гордый сын возвышенностей. — Я бы в нее нож, а не член воткнул, клянусь!

Ольга покачала головой и поднялась.

— Ты меня своими глупостями достал. Неужели поговорить больше не о чем?

Руслан обиделся. Раньше он вообще не умел обижаться на Ольгу. Но теперь в его отношении к ней что-то изменилось.

— Э, слушай, ты влюбилась, да? Ладно, сиди, мечтай о своем принце. Только помни: кто Руслана обидит, долго не проживет, да. Пойду, мешок побью.

Он отправился в спортзал, где выбрал большой боксерский мешок и принялся осыпать его градом размашистых, но резких ударов.

Анжела покрутила педали, потом слезла с велотренажера и подошла к Руслану.

— А можно мне попробовать?

Он просиял. Отповедь Ольги расстроила его. Требовалась компенсация дефицита женского внимания. Он протянул девушке снарядные боксерские перчатки-блинчики.

— Надень, а то кожу на кулаках сожжешь. Молодец, прямо настоящий боксер!

Он вплотную пристроился к Анжеле, взял ее за запястья и принялся показывать правильную, с его точки зрения, траекторию прямого удара.

Лось вышел из спальни в раздражении и подошел к Ольге.

— Твоя подружка с ума сошла. Влюбилась, наверное.

— Как я ее понимаю! Я. может, тоже влюбилась, — улыбнулась она в ответ.

— В меня?

— Не угадал. А у тебя что нового? Я слышала, у Бормана с Расулом война намечается, а ты тут «за зеркалом» спрятался.

— Я не спрятался! — взорвался Лось. — Если война начнется, я всю эту ерунду брошу и уйду. Но сначала шенка Расулова придушу.

— Какие же вы все кровожадные! — с презрением заметила Ольга. — Один тут сидел, зубами скрипел — всех зарэжу! И ты туда же.

— Жизнь такая, — нравоучительным тоном произнес Лось. — Люди несвободны в поступках. Так один умный человек сказал.

— Философ древний?

— Нет, Борман, — Лось понизил голос до шепота. — А наше дело собачье. Приказали — выполняй. Может ведь и так случиться, что мне, например, тебя придется зарезать. Но для тебя я сделаю исключение. Обещаю, ты ничего не почувствуешь.

Ольга наклонилась к нему и медленно, с расстановкой произнесла:

— Так иди к своей хозяйке, пес, полижи у нее… сам знаешь где.

Лось сжал ее руку так, что побелели суставы.

— Со мной так шутить не надо. Я на пол головы контуженный, шуток не понимаю.

Лось в сильнейшем раздражении вскочил и, бросившись вон из столовой, столкнулся в дверях с Русланом.

— Не суйся под ноги, чурбан! — поприветствовал бригадир Мартанова-младшего.

Тот побледнел от гнева и с разгона попытался заехать арийцу коленом в пах. Лось, будучи опытным бойцом, успел уклониться: оба, сцепившись, рухнули на пол, едва не повалив хлипкие зеркальные стены. Тут же в студию вбежали охранники и растащили яростно сопротивлявшихся соперников в стороны. Камермен предусмотрительно вывел эту сцену из поля зрения телеобъективов…

Режиссер Задославский и продюсер Сароев, наблюдая за взаимоотношениями «застекольщиков», утирали слезы счастья и умиления.

— Ну что? — твердил режиссер. — Какие шекспировские страсти! Тебе этого мало?

— Да, высокие отношения! — согласился с ним Сароев. — Будем надеяться, что они продолжат свое развитие…

Намахавшись штангой, Яго прошел в ванную. По дороге он чуть не столкнулся с Диной, которая также решила принять душ. При встрече он испуганно шарахнулся в сторону. Но она вдруг довольно дружелюбно подозвала его жестом.

— Ты все еще обижаешься?

— С чего ты взяла? — он постарался изобразить оскорбленное величие.

— Нет? Очень хорошо, — Дина хлопнула его по богатырскому плечу. — Так вот, Яша, у меня для тебя дело будет. Сделаешь четко — не пожалеешь. Не сделаешь — пожалеешь. А пока свободен.

Она скрылась в одной из душевых кабин. Яго проводил ее полным ненависти взглядом и направился в другую.

Первая неделя содержания в прозрачной клетке близилась к концу. Через два дня зрители должны были подвести итог и решить, кого из участников шоу покарать изгнанием. Отношения между «зазеркальщиками» нисколько не улучшились, но, к неудовольствию режиссера, и не обострились. Кипение страстей несколько утихло.

Трансляция и видеозапись шли без перерывов, за исключением еженощного пятиминутного «привета от Чубайса». Но это ощущали только наблюдатели из Интернета. Кстати, согласно концепции игры, ее участники имели, правда, ограниченный доступ к сети, и могли смотреть касавшиеся шоу новостные программы. Все это должно было сопособствовать росту напряженности в коллективе.

Крюков внимательно приглядывался к обитателям Зазеркалья. Теперь он мог составить, пусть неточные и приблизительные, портреты самих «зазеркальщиков».

Руслан Мартанов, как и ожидал сыщик, оказался самым прозрачным в смысле предсказуемости. Он был, что называется, весь на виду. Этакий большой колючий драчун. Он готов был драться когда угодно и с кем угодно. Подсознательная тяга к созданию конфликта и моментальному силовому его разрешению составляла всю его сущность. Крюков подумал, что