прислуги, встал на задние лапы и захлопал в передние, как это делают люди. Это же надо было так попасться! Не прошло и пары дней, как к ним стала приходить вся округа, полюбоваться на аплодирующего кота, как будто это что-то из ряда вон выходящее. Коту, поначалу, очень понравилось это чувство славы, а самое главное с какой легкостью она доставалась. Встал на задние, хлопнул пару раз передними, и бац, просыпаешься звездой. Но вскоре все это очень сильно ему наскучило, и его аплодисменты стали менее задорные, а физиономия, с которой все это делалось, вообще кроме слез ничего не вызывала.
Ричард же был гораздо стойким в этом плане. Он настойчиво продолжал игнорировать лежак, пока прислуга так же настойчиво пыталась его туда заманить. Бородатый так увлекся уговорами, что однажды устроился в нем сам.
– Смотри, как удобно здесь, – мужчина свернулся в комочище в лежаке короля, и судя по всему ему и в правду там нравилось. Но это никак не подействовало и, оставшись каждый при своем мнении, они разошлись, оставив лежак в покое. Время шло, и о нем уже все забыли, включая короля, который забрел однажды ночью в комнату и запнулся о что-то мягкое. "Какой милый лежак. Должно быть хорошо в нем будет поспать" – подумал кот, и хитро улыбнувшись, устроился поудобнее на своем новом месте, на котором с той самой ночи, он провел все последующие, потому что больше всего остального он не любил одиночество, хотя и не сознавался в этом даже самому себе. Когда в доме впервые зазвучали детские голоса, они настолько сильно засели в его голове, что стали обязательным дополнением королевства, без которого его стены уже казались не такими прочными. Сначала это был бесконтрольный рев, затем просто лепет, а вскоре и осознанные слова. Во дворце стало шумно. Стол, не когда заполненный едва, теперь был полон подданных его величества. Они наперебой рассказывали друг другу разные истории, делились новостями, радовались и переживали вместе. Кудряшка полная восторга рассказывала о своих первых днях в школе, а Дикарь бросался едой, переняв эту эстафету от сестренки. Все были при деле, и даже Бородатый своими шутками вызывал волну смеха самой благодарной публики.
Зимняя все так же угощала Ричарда столь полюбившимися ирисочками, и приучила к этому Кудряшку с Дикарем. И если Кудряшка добросовестно исполняла свой долг перед королем, то Дикарь наоборот ни в какую не делал этого, бегая от кота с угощением по всему дому, а не то и съедая конфетку сам, пока никто не видит. Ричард по-прежнему следил за своей формой, бегая с детьми за фантиком днем и разминаясь по ночам, Бородатый стал спать крепче и больше не мешал ночным занятиям короля. Лишь изредка он ворочался, бубня что-то непонятное себе под нос.
У окна, свесив длинный пушистый хвост и блаженно прищурившись сидел сам король. Не так давно прошел его девятый день рождения и он чувствовал себя как никогда лучше. Его королевство было большим и счастливым, а прислуги самыми послушными и заботливыми на всем белом свете. За окном на него смотрело его отражение, которое больше совсем не боялось короля, и вместо этого при встрече отвешивало ему легкий поклон, сопровождаемый почтенной улыбкой. За отражением, темно-синее небо, усыпанное яркими звездами, и огромная луна, водопадом льющая свой свет на застланную белым покрывалом землю. Белые улицы, дома и машины, деревья и газоны, блестящие снежинки переливались всеми оттенками белого, поднимая легкий теплый свет вверх так, что казалось, что это земля освещает луну, и водопад в воображении тут же обращался фонтаном. Тысячи окон домов вокруг, наблюдали за этим действием. В некоторых из них горел свет, в некоторых нет, но в каждом была своя жизнь. Маленькая или большая, добрая или злая, хочется верить, что только добрая. Она была такой, какой ее делали отражения в этих самых окнах, за которыми бегали такие же дети, так же радовались и грустили их родители, люди любили и дружили, даря тепло близким и родным.
Возможно, что у кого-то даже был свой король. Если так, то интересно умел ли он рисовать разбитые вазы и пробовал ли когда-нибудь фикус на вкус. От мыслей о фикусе у Ричарда вновь взыграла совесть. Из глубины комнаты послышались шаги, и к окну подошел Бородатый.
– Ты чего не спишь? – спросил он заспанным голосом и стал гладить кота по пушистой спине.
Ричард ничего не ответил, только довольно подмигнул мужчине глазами и замурлыкал.
– Спи, мой маленький король, – нежно проговорил прислуг и, потрепав его по голове, зевая, направился обратно.
Довольный собой Ричард вернулся к своим размышлениям, вглядываясь в темные окна домов напротив. "Интересно, а если бы в назначенное время ко всем этим окнам подошли все живущие за ними люди и разом улыбнулись, и помахали друг другу, луна зажглась бы ярче? А может быть, сразу выглянуло бы солнце. Надо бы издать такой указ, назначить день, и назвать его днем рождения приветствия. Король вновь довольно прищурился и, твердо решив когда-нибудь это исполнить, мягко, по-бутербродски, спустился на пол, дошагал до комнаты и во весь рост развалился в своем новом ложе.
