просто, ну, нафиг. Настолько изуродовать металл — это преступление, и должно наказываться по всей строгости закона.
Но оружие мне нужно. Как минимум для того, что скоро у меня будет своя мастерская, и почему бы не копировать оружие, которое делается так легко?
А оно делалось быстро и легко. Мы простояли два часа под этой мастерской, пока Шнырька все разведывал. У каждого мастера есть свои секреты по металлу. Так я узнал тридцать восемь рецептов производства.
Мехавит слегка зеленоватый металл, и очень ценится у бедных Истов своей прочностью и дешевизной. Такой меч не жалко и потерять. Но оказалось, что ценится он не только у Истов, но и у мастеров. Всего-то надо расплавить металл, а затем закинуть нужные части монстров. Весь процесс есть у Шнырьки в записях, которые он сделал по моей просьбе. Именно в этом случае шел разломный мох обыкновенный и панцири скарабеев самого мелкого размера.
Идея спереть технологии, пришла мне в голову совершенно случайно, и я аж удивился, насколько она гениальна! Ведь в Империи такие мастерские, фиг пойми, где находятся. Каждый Род оберегает свои секреты, как может, но с радостью покупает тайны у других, или же просто ворует.
Ну, а я? А я просто «посмотреть»! Ну и что, что гавно? Надо же с чего-то начинать? Не боги горшки обжигали! И самое обидное, что я точно знаю несколько рецептов отличной стали, что добыл в прошлой жизни по заказу богатого оружейника, и на всякий случай запомнил рецептуру. Вот только пока я тут не встречал ни подобного металла, ни нужных тварей, которых можно разобрать на «присадки»!
Артефакты… Очень опасный бизнес, как и ремесленничество.
Когда я в шутку спросил у Долгоруковой, где находится их завод по производству брони, она только рассмеялась, словно услышала лучшую шутку в своей жизни. Ответа я так и не дождался. Конечно, можно рыскать Шнырькой по их имениям, чтобы узнать это место. Но там еще свои нюансы есть. Шнырька не панацея, и некоторые технологии существуют только в связке с заклинаниями, знаниями и умениями. Иногда даже в связке с необычными артефактами, а их может быть очень великое множество. К тому же, такие мастерские тоже защищают различными артефактами.
Род Любовецких, о котором я ничего толком не слышал, что лет десять назад выкупил на аукционе артефакт серого поля за четыре миллиона. Эту информацию я нашел в сети совершенно случайно. Там говорилось, что неизвестны все свойства артефакта, ведь его озвучили лишь покупателю, но кое-что рассказали всем перед самой продажей. Артефакт создавал некую аномальную зону на большой площади, где нарушается сама структура пространства, и в это зоне не было никакой связи, никто не мог перемещаться, и невозможно было воздействовать извне.
Как они узнали про перемещения, мне было любопытно. Но с аукционами иметь дело — себе дороже. Они, как мафия, которая распространяет свое влияние на весь мир. Аукционные дома — влиятельны, порой настолько, что даже императоры приглашают их представителей за свой стол, как старых друзей.
Здесь же местные производства, как я погляжу, не охранялись никакими артефактами, просто в такие места не пускали чужаков. Хорошо, однако, умеют договариваться люди Доброхотова. Пусть попасть сюда и можно, но рецептура здесь, как я понял, была не слишком ценной. Как я уже ранее прочитал, японские мастера на производство одного меча могут пустить около трех сотен частей разных существ. Здесь же записаны самые простые рецепты, но для начала и они подойдут.
То, что здесь добыть можно все легко, оказалось неправдой. В этом я убедился, когда мы подъехали к следующему интересующему меня зданию. В качестве прикрытия я пошел посмотреть на кожаную броню просто паршивого качества. Помошник все удивлялся, зачем мне такой явный мусор, а Шнырька в это же время пытался взломать защиту, которая стояла в соседнем цеху, где делали бронь получше.
У него это получалось, но с большим трудом. Как оказалось, из-за странных статуэток, которые находились в цеху, и было их аж двенадцать. Шнырька шипел на них и говорил, что они ему боль причиняют. «Ш-ш-шраное колдунш-ш-штво!» — как он выразился. Может мой Шнырька — злая сила?
Там он решил долго не задерживаться, и быстро спер все бумаги в стареньком сейфе, который не открывался очень давно. В нем лежали рецепты, которые держали на всякий случай. Вдруг люди, которые делают одно и то же уже лет сорок, забудут все, что знали, хотя это маловероятно. Скорее — сдохнут от старости, и придется новых обучать.
Ничего, прям, хорошего там нет из рецептов, но главное преимущество — это дешевизна материалов. В чем проблема найти кожу скальных гиен или пустынных кобр? Ладно… Кобр таких я еще не встречал, но ведь и не искал.
Также под раздачу попал книжный магазин, но в нем ничего красть не стали. Почему? Потому что там сидел порядочный продавец преклонного возраста, который сразу меня предупредил, что ничего не может мне продать, так как это запрещено местными правилами, ведь я не местный. Там продавались разные книги с рецептами на местном языке, и много других книг, которые нужны им для работы.
Смешно конечно, но была новенькая книга, в которой указывалось, что она копия какого-то там «рецептника», и в ней рассказывалось о свойствах всего лишь шерсти мангуста, и была его картинка. То есть, когда писалась эта книга, то у Марвога, а именно так называли теперь лесных мангустов, не было имени. Не зря говорят, что с качеством в этой стране теперь большие проблемы. Раньше делали вещи, а теперь стремятся заменить качество скоростью и дешевизной.
— Прости, чужак, но у нас такие правила! Боги мне в свидетели… — старик поднес руки к лицу.
Он, по всей видимости, подумал, что я расстроился. А я просто задумался, когда Шнырька показывал мне, что здесь еще есть.
— Я все понимаю, старик, — подошел к нему, и уважительно поклонился. — Есть секреты, за которые и жизнь можно положить, особенно, когда они не твои, а всего твоего народа.
— Истинно так, — согласился он со мной. — К нам часто приходят молодые люди, вроде тебя, которые хотят купить тайны наших предков.
— Наглые, верно?
— Очень! — улыбнулся он, и мы одновременно с ним рассмеялись.
Вот почему-то я не держал на него зла, мне понравилась его душа, в ней было много добра и боли. Не мог понять только, откуда взялась боль. Хотя нет, знал! Он потерял кого-то недавно. Очень близкого. И душевная боль сейчас сильно терзала его. Я молниеносно
