стремлением объединить страну, устранить препятствия торговым маршрутам по территории Афганистана. В то же время способности оказывать влияние на талибов были сильно переоценены пакистанским руководством. Пакистан не смог повлиять на негативную внутреннюю политику талибов, которая привела их к международной изоляции. При этом поддержка Пакистаном движения «Талибан» на протяжении длительного периода негативно влияла на двусторонние пакистано-узбекские отношения, поскольку элиты стран ЦА видели в талибах угрозу региональной безопасности и поддерживали других участников внутриафганского конфликта[150].
В 2000—2010-е гг. позиции двух стран в отношении афганского урегулирования сближаются. Пакистан пересматривает свою позицию по отношению к движению «Талибан» и проводит крупные антитеррористические акции, направленные на борьбу с пакистанскими талибами на своей территории. Одной из таких акций стала военная операция в долине Сват в мае 2009 г. Хотя лидер пакистанских талибов в провинции Сват Маулана Файзулла (Maulana Fazlullah) представлял угрозу Пакистану, он сохранял лояльность «Афганскому Талибану» во главе с муллой Омаром (Mullah Omar) — «стратегическому ресурсу» Пакистана. Пакистанская стратегия была направлена на ликвидацию М. Файзулла и устранение социально-экономического неравенства, питающего конфликтогенный потенциал[151].
С середины 2010-х гг. появляется новый элемент угрозы в сфере безопасности для государств ЦА. Им становится «Исламское государство» (ИГ)[152], проводящее линию на военную, террористическую, идеологическую экспансию. Одним из последствий этого становится резкий рост количества боевиков ИГ на территории Афганистана. Если в 2014 г. их число оценивалось в 300-400 чел., то к 2017 г. — не менее 7-8 тыс.[153] По экспертным оценкам, количество выходцев из стран СНГ на территории Афганистана и Пакистана может составлять около 4 тыс. чел.[154]
Политические элиты Центральной Азии ставят проблему радикализации ислама на одно из первых мест в ряду угроз, способных кардинально изменить ситуацию в их странах. Исламистов обвиняют в подрыве светских устоев власти и декларируемой свободы вероисповедания, планах превращения Ислама в альтернативу светскому вектору развития государств ЦА, в том числе путём создания на территории региона теократического государства. Вместе с тем проблемой остаётся отсутствие координации со стороны Туркменистана в контексте противодействия террористической угрозе.
Одна из основных угроз для Туркменистана — угроза от исламистских группировок со стороны границы с Афганистаном. Туркменский участок не имеет естественных препятствий и считается одним из основных коридоров угроз для ЦА и РФ. Исламисты неоднократно пытались проникнуть в регион через этот участок границы, хотя туркменские власти не раз заявляли об усиленных мерах его охраны. При этом до середины 2010-х гг. в качестве основной угрозы на южных границах Содружества (включая Туркменистан) военными должностными лицами СНГ и представителями экспертного сообщества называлась проблема нестабильности в Афганистане из-за вывода из страны войск коалиции МССБ, возможности военной победы движения «Талибан» и связанного с ней усиления военной, экстремистской, наркотической, террористической экспансии на соседние страны, в первую очередь на государства ЦА. Туркменистан в этом контексте предпринимал определённые меры. Так, в 2014 г. состоялся первый визит министра обороны Ирана в Туркменистан, а глава государства Бердымухаммедов провёл ряд встреч в рамках саммита ШОС с президентами Ирана, Монголии, Председателем КНР, чиновниками меньшего ранга из Индии и Пакистана.
Однако активизация террористической группировки ИГИЛ[155], захватившей целый ряд крупных городов, населённых пунктов и территорий на Ближнем Востоке, установившей контроль над углеводородными месторождениями, получившей доступ к огромным людским, финансовым, военным, стратегическим ресурсам, изменила ситуацию. Взаимоотношения ИГИЛ и «Талибан» неоднозначны: они часто выступают как противники. Так, 11 июня 2018 г. боевики ИГИЛ и «Талибан» вступили в бой на приграничной с Туркменистаном территории Афганистана. В результате талибы потеряли пять человек, ИГИЛ — трёх. В конце 2017 г. командующий вооружёнными силами НАТО и США в Афганистане генерал Д. Николсон заявил о концентрации боевиков ИГИЛ на севере Афганистана, в провинциях, граничащих с Туркменистаном (Герат, Фарьяб). Причём, по его словам, ИГИЛ ставил своей целью пополнение рядов именно с помощью готовых примкнуть к ним пакистанских талибов.
В целом до середины 2010-х гг. Туркменистану удавалось пресекать появления на своей территории группировок религиозных экстремистов. Но затем ситуация начала обостряться. Появилась информация о гибели в 2014—2017 гг. более 210 пограничников. Так, в мае 2017 г. в города Мары и Туркменабад были доставлены тела 37 военнослужащих подразделений Государственной пограничной службы, погибших на туркменско-афганской границе в результате боестолкновений с афганскими бандформированиями. Согласно экспертным оценкам, туркменская территория используется боевиками в качестве укрытия при проведении антитеррористических операций афганской армией. В 2015—2017 гг. в Туркменистане были задержаны более 250 туркменских граждан, сторонников «Талибана» и ИГИЛ.
Одновременно с этим активизировались контакты спецслужб Туркменистана с исламистскими группировками. Некоторые эксперты сообщали о передаче афганским группировкам боеприпасов (около 250 автоматов и пулемётов Калашникова, до 20 противотанковых гранатомётов, 2 БМП-3). Туркменские пограничники получили указание не реагировать на проникновения нарушителей из Афганистана на отдельных участках границы. При этом официально Туркменистан отрицал наличие угрозы на афганской границе, и направил соответствующую ноту в адрес Казахстана после заявления Н. Назарбаева, озвучившего совместную с В.В. Путиным позицию об определённых опасениях за ситуацию на туркменско-афганской границе.
Таким образом, на сегодняшний день вызовы, которые формируют терроризм, экстремизм и незаконный оборот наркотиков, представляют собой серьёзную угрозу безопасности ЦА. Для эффектного противодействия им нужны совместные действия государств и международных организаций, заинтересованных в сохранении стабильности на центрально-азиатском пространстве.
Россию и страны ЦА связывают отношения стратегического партнёрства и союзничества. Вопросы безопасности рассматриваются в качестве общих проблем, решение которых возможно в тесном взаимодействии друг с другом. В двустороннем формате активно сотрудничают между собой военные и правоохранительные ведомства РФ и центрально-азиатских государств, их антинаркотические и специальные службы. Ведётся соответствующая работа и по линии многосторонних структур — СНГ, ОДКБ, ШОС. Предпринимаются шаги по повышению эффективности деятельности Антитеррористического центра СНГ. Его региональная оперативная группа в Бишкеке занимается сбором и систематизацией информации о различных террористических и экстремистских организациях и группах, действующих в Центральной Азии.
Глава 9. Радикальный исламизм как растущая угроза европейской безопасности
В последние годы общей тенденцией для большинства европейских стран стал резкий рост радикального исламизма. Террористические атаки (расстрел редакции юмористического журнала «Charlie Hebdo», нападение на концертный зал «Батаклан» в Париже, теракты в Ницце, Берлине, Стокгольме) не имеют аналогов по численности жертв, резонансу и жестокости в сравнении с атаками левых или правых террористов.
Потенциал исламистских радикалов в Европе
Совокупная численность радикальных исламистов в ЕС составляет десятки тысяч человек. Среди основных группировок исламистов, действующих в странах ЕС, следует выделить «Исламское государство»[156], «Джебхат-ан-Нусра»[157], «Аль-Каиду»[158] и её ответвления, «Хизб ут-Тахрир»[159] и пр.
Правоохранители стран ЕС признают, что в Сирии в рядах радикалов воюют сотни граждан ЕС, преимущественно мигрантов с Ближнего Востока. При
