Бийо слышал жалобы дочери, запертой в комнате, находившейся как раз над той, что служила темницей ему. Он вспомнил ее слова, оказавшиеся пророческими, ибо было совершенно очевидно, что преследования на фермера навлекла брошюра доктора.
Тем временем пробило девять часов, и Бийо сквозь свою решетку мог видеть, как один за другим возвращаются с полей работники. Это зрелище убедило фермера, что, дойди дело до драки, если не право, то сила будет на его стороне. Тут кровь вскипела в его жилах. Дольше он сдерживаться не мог и, схватившись за ручку двери, рванул ее так, что еще немного – и она соскочила бы с петель.
Полицейские тотчас открыли ее и увидели, что фермер стоит на пороге с самым угрожающим видом; в доме его все было вверх дном.
– В конце концов что вы у меня ищете? – завопил Бийо. – Скажите мне это по доброй воле или, черт подери, я заставлю вас это сказать!
Возвращение работников не ускользнуло от взгляда такого опытного человека, каким был жандарм. Он пересчитал их и убедился, что вряд ли сумеет одолеть эту рать в честном бою. Поэтому он подошел к Бийо и еще приторнее, чем обычно, произнес, поклонившись до земли:
– Я все скажу вам, господин Бийо, хоть это и против наших правил. Мы ищем у вас преступную книгу, зажигательную брошюру, внесенную королевскими цензорами в список запрещенных сочинений.
– Книгу – у фермера, не умеющего читать?
– Что же в этом удивительного, если вы – друг автора, и он сам прислал ее вам?
– Я вовсе не друг доктора Жильбера, я его покорнейший слуга. Быть другом доктора – слишком большая честь для бедного фермера вроде меня.
Необдуманная выходка Бийо, выдавшего себя признанием, что ему известен не только автор, – что было вполне естественно, ибо у этого автора он арендовал землю, – но и книга, сослужила полицейскому хорошую службу. Он приосанился и с любезнейшей улыбкой, перекосившей его лицо, тронул руку Бийо.
– Ты сам его назвал: знаете вы этот стих, дражайший господин Бийо?
– Я не знаю никаких стихов.
– Его написал Расин, великий поэт.
– Ну, и что означает этот ваш стих? – переспросил Бийо в нетерпении.
– Он означает, что вы только что выдали сами себя.
– Я?
– Именно вы.
– Как это?
– Назвавши сами доктора Жильбера, чье имя мы, люди сдержанные, и не думали произносить.
– Это правда, – прошептал Бийо.
– Итак, вы сознаетесь?
– Я сделаю даже больше.
– О, дражайший господин Бийо, вы безмерно любезны. Что же вы сделаете?
– Если вы ищете эту книгу и я скажу вам, где она, вы перестанете здесь все ворошить? – спросил фермер с тревогой, которую не мог полностью скрыть.
Жандарм сделал знак двум сбирам.
– Разумеется, – отвечал он, – раз обыск проводится из-за этой книги. Впрочем, – прибавил он с кривой улыбкой, – как знать: вдруг вы отдадите нам первый экземпляр, а у вас их десять?
– У меня только один, клянусь вам.
– Именно в этом нам и надлежит удостовериться в ходе тщательного осмотра, дражайший господин Бийо. Потерпите еще пять минут. Мы – всего-навсего жалкие полицейские, получившие приказ от властей; не станете же вы, господин Бийо, противиться тому, чтобы порядочные люди – а порядочные люди, господин Бийо, имеются во всех сословиях, – исполнили свой долг.
Человек в черном рассчитал точно. С Бийо нужно было говорить именно таким тоном.
– Тогда кончайте, – сказал он, – только побыстрее.
И повернулся к полицейским спиной.
Жандарм осторожно закрыл дверь, еще более осторожно повернул ключ в замке. Бийо пожал плечами, ибо был уверен, что при желании откроет дверь в любую минуту.
Человек в черном дал сержантам знак продолжать обыск, и все трое с удвоенной энергией принялись за дело, так что в мгновение ока книги были раскрыты, бумаги перелистаны, белье переворошено. Внезапно жандарм заметил в глубине опустошенного шкафа маленький, окованный железом дубовый ларец. Он коршуном кинулся на добычу. Без сомнения, это было именно то, что он искал, и он понял это с первой секунды, с первого взгляда, с первого прикосновения. Живо спрятав ларец под полу своего ветхого плаща, он знаком показал полицейским, что дело сделано.
Как раз в эту минуту фермер окончательно потерял терпение и, остановившись Перед запертой дверью, крикнул:
– Но я же вам сказал, что без моей помощи вы ее не найдете! Незачем без толку рыться в моих вещах. Я, черт возьми, не бунтовщик! Эй, вы меня слышите? Отвечайте или, клянусь дьяволом, я отправлюсь в Париж и подам жалобу королю, Национальному собранию, всему свету!
В эту пору короля еще ставили впереди народа.
– Да, дорогой господин Бийо, мы вас слышим и готовы согласиться с вашими неопровержимыми доводами. Итак, скажите нам, где эта книга, и, поскольку мы убедились, что больше у вас экземпляров нет, мы конфискуем тот единственный, что у вас имеется, и откланяемся: вот и все.
– Ладно, – сказал Бийо, – слушайте. Эта книга находится у одного честного малого, которому я ее отдал сегодня утром, чтобы он отнес ее другу.
– И как же звать этого честного малого? – ласково спросил черный человек.
– Анж Питу. Это бедный сирота, которого я приютил из милости и который даже не знает, о чем эта книга.
– Благодарю вас, дражайший господин Бийо, – сказал жандарм, торопливо убирая в шкаф белье – но не ларец! – и затворяя дверцы. – И где же, скажите на милость, нам искать этого любезного юношу?
– Сдается мне, что, входя во двор, я видел его на скамейке близ грядок испанской фасоли. Ступайте, заберите у него книгу, только не причините ему зла!
– Не причините ему зла! О дорогой господин Бийо, как плохо вы нас знаете! Мы не причиним зла даже мухе!
И полицейские направились в указанное место. Подойдя к грядке с испанской фасолью, они увидели Питу, который из-за своего высокого роста показался им куда более грозным, чем был на самом деле. Сочтя, что подчиненным не справиться вдвоем с этим юным великаном, жандарм снял плащ, завернул в него ларец и спрятал в укромном уголке.
Тем временем Катрин, которая, прижав ухо к замочной скважине, пыталась понять, что происходит в доме, расслышала слова «книга», «доктор» и «Питу». Сообразив, что разбушевалась та гроза, которую она предвидела, девушка попыталась смягчить удар. Тут-то она и шепнула Питу, чтобы он объявил владельцем книги себя. Мы видели, что произошло дальше, как Питу был связан жандармом и его пособниками и освобожден Катрин, воспользовавшейся минутой, когда полицейские отправились в дом за столом, а черный человек – за Своим плащом и ларцем, Мы рассказали о том, как Питу спасся, перепрыгнув через ограду, но умолчали о том, как жандарм, будучи человеком неглупым, сумел обратить это бегство во благо себе.
