Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
был на девять лет старше Микояна, Серго — из отряда «старших», из отряда Камо, Шаумяна, Джапаридзе, Сталина, Шавердяна. Возможно, идею выдвинуть Микояна принадлежала Елене Стасовой. С ней у Микояна сложились товарищеские отношения, продолжавшиеся вплоть до смерти Стасовой в 1966 году. Кто-то из них — либо Орджоникидзе, либо Стасова (оба тогда находившиеся в Баку) — сообщил Анастасу о том, что ему приказано ехать в Нижний Новгород для усиления партийной работы.
Анастас Микоян все свои почти 25 лет прожил в Закавказье, в южном, субтропическом климате. У него была семья в Армении, любимая девушка и родня в Тифлисе, друзья и товарищи в Баку. В Европейской России Анастас был лишь один раз, четыре месяца, включая январь 1920 года. Надо полагать, Анастас совершенно не горел желанием уезжать в Нижний Новгород.
И он даже сгоряча написал заявление, потребовал зачислить его в действующую часть и отправить на войну с Врангелем. Но ему отказали.
В районе 9 сентября он уехал из Баку на том же агитпоезде, вместе с Джоном Ридом, Еленой Стасовой и другими гостями съезда. Тот путь ознаменовался трагедией, Джон Рид заразился тифом и умер в Москве через месяц.
* * *
Так закончилась первая история Анастаса Микояна, первая часть его биографии, важнейшая.
В Баку он больше не вернётся, в родной Армении будет бывать редко, один раз в несколько лет.
24-летний Микоян, уезжающий из Баку в том шумном и надо полагать, весёлом поезде, из сентябрьской жары всё дальше и дальше на север, в прохладную осень, в компании иностранцев и кинооператоров, — тот Микоян уже точно знал, чего он хочет и какую цену готов заплатить.
Он воевал на двух войнах, Империалистической и Гражданской. Он сидел в пяти тюрьмах: в Красноводске, Ашхабаде, Кизил-Арвате в Центральной тюрьме Баку и в Баиловской тюрьме. Он нажил себе врагов. Он несколько раз чудом избежал смерти.
Ему очень везло на друзей. Вокруг Анастаса всегда были люди, которые его любили, поддерживали его. Он никогда не был один. У него был сначала родной родительский дом, потом сердечный приют в доме Туманянов, потом приют в бакинской квартире Шаумянов. Ему помогали старшие товарищи, его уважали ровесники.
При этом интересно отметить, что у Микояна не было тогда лучшего друга, закадычного напарника по всем затеям. Обычно юноши ввязываются в приключения не самостоятельно: сбиваются в компании, на двоих, на троих. Но Микоян такого друга юных лет не имел. Наверное, в те времена общественно-политического кризиса и последовавших войн крепкие дружбы вообще считались редкостью. Людей слишком часто растаскивало в стороны. Однако воспоминания Микояна полны имён, упоминаются многие десятки. Микоян легко упоминает однокашников по училищу, потом по академии в Эчмиадзине, потом товарищей по партийной работе в Баку.
Знакомство со Степаном Шаумяном и работа под его руководством сильно повлияли на Микояна. Шаумян воплощал в себе все лучшие качества и стал образцом для подражания.
И самое главное — тот 24-летний Анастас Микоян очень точно понимал, за что он сражается.
За то, чтобы все люди, независимо от происхождения и национальной принадлежности, имели равный доступ к образованию и охране здоровья.
За прекращение эксплуатации, то есть несправедливого распределения результатов труда.
За то, чтобы все межнациональные конфликты были прекращены, национальные противоречия сняты.
За построение нового, бесклассового, справедливого будущего, социалистического, в котором средства производства будут принадлежать не отдельным гражданам, а всему обществу.
Создать такое новое общество обещали только большевики. Все другие политические партии перешли в стан их врагов. И если три года назад с эсерами, националистами, меньшевиками ещё можно было как-то договориться, то теперь — никаких переговоров, только прямое физическое уничтожение.
Создавать новое социалистическое государство приходилось буквально вслепую, методом проб и ошибок, руководствуясь исключительно теориями, изложенными в книгах. Перенять чужой опыт было нельзя, за отсутствием такового. Вся внутренняя политика большевиков, в том числе и экономическая, рассматривалась как поле для эксперимента. В таких уникальных условиях резко возросла роль лидеров, капитанов революции, способных уверенной рукой держать штурвал и вселять уверенность в окружающих. Таким лидером Микоян признал Ленина и потом следовал его идеям, а когда Сталин объявил себя прямым продолжателем дела Ленина — Микоян пошёл за Сталиным.
Вне партии Микоян себя не мыслил. Партия дала ему главное: возможность самореализации и ощущение принадлежности к великому делу. Никаких привилегий, кроме главной: чувства собственной непобедимости. Материальные привилегии появятся гораздо позже. Пока он — бродяга, ночует где придётся, его имущество — смена белья и револьвер.
И лишь один существенный недостаток имел Анастас Микоян: он слабо представлял, как устроена жизнь в Европейской России, чем она отличается от жизни в тёплом Закавказье.
Но этот недостаток будет вскоре исправлен.
Глава 4
Нижний Новгород
1
Ссора Ленина и Сталина. Знакомство с Молотовым
Агитпоезд вышел из Баку 9 сентября 1920 года и прибыл в Москву около 20 сентября. Отработав неделю на съезде народов Востока, Микоян с ходу попал на другое мероприятие: IX Всероссийскую партийную конференцию, начавшуюся 22 сентября. Не только Микоян — многие делегаты и участники бакинского съезда тут же включились в работу конференции.
В эти дни с Микояном произошли сразу два примечательных события.
Во-первых, он оказался свидетелем открытой конфронтации Ленина и Сталина.
С Лениным он уже был знаком, как минимум один раз имел с ним длительную беседу и потом несколько раз слушал его выступления (в том числе и на упомянутой конференции в Свердловском зале Кремля). А вот когда впервые увидел Сталина — вопрос открытый. Возможно, это случилось именно в конце сентября 1920 года.
Про Кобу-Джугашвили он, конечно, знал: от Камо и Орджоникидзе, возможно, от Джапаридзе. Микоян, собственно, шёл по пути, проторенному Сталиным: учёба в семинарии, раннее начало профессиональной революционной деятельности сначала в Тифлисе, потом в Баку. Но в Закавказье Сталин и Микоян никогда не пересекались, хотя и ходили по одним и тем же улицам.
Летом 1907 года весь Тифлис был взбудоражен дерзким и жестоким ограблением казначейской кареты («Тифлисский экс»), но имена участников нападения остались неизвестны широкой публике. Зимой 1909 года, когда Микоян, 12-летний, учился в Нерсесяновской семинарии, Сталин был впервые выслан из Тифлиса в Вологодскую губернию и с тех пор много лет не возвращался в Закавказье.
Первое упоминание о Сталине в мемуарах Микояна относится к январю 1922 года, знакомство произошло в Москве. Не исключено, что вплоть до этого дня имя большевика по кличке Коба мало значило для Микояна. Он ценил дружбу с Щавердяном, Шаумяном, Орджоникидзе, Камо, Джапаридзе — Кобы нет в этом списке. Коба прошёл той же дорогой, но на полтора десятилетия раньше.
Нужно отметить, что в книге Микояна его работа со Сталиным, его отношения со ним и его семьёй изложены подробно — за исключением наиболее интересного раннего периода. Когда наш герой впервые узнал о существовании Кобы? От кого? Почему первое впечатление от Ленина Микоян
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
