на меня голову.
— Что?
Я замедлил шаг. Почему на нем вместо Линз Окулятора были Линзы Следопыта? К тому же, приглядевшись получше, я заметил, что и одет он был весьма странно. В розовую тунику и коричневые брюки.
— Алькатрас? — обратился ко мне дедушка Смедри. — Ты о чем? — Его голос был чересчур девчачьим. И если уж говорить начистоту, то звучал он, прямо как голос…
— Австралия? — ошарашенно спросил я.
— Упс! — вдруг воскликнул(а) он(а), широко открыв глаза. Двойник кинулся к рюкзаку и, вытащил зеркало, со стоном сел. — Ох, Битые Стекла!
Тем временем внутри палатки проснулся Каз. Проморгавшись, он сел и тут же прыснул со смеху.
— Да в чем дело? — спросил я, переводя на него взгляд.
— Мой Талант, — угрюмо ответила Австралия. — Я ведь тебя предупреждала, верно? Бывает, что после пробуждения я выгляжу настоящей уродиной.
— Как ты можешь такое говорить о моем дедушке? — изумился я.
Австралия — которое все еще выглядела, как мой дедушка — покраснела.
— Извини, — сказала она. — Я не имела в виду, что он сам урод. Просто, ну, такая внешность уродлива для меня.
Я протянул руку.
— Понимаю.
— Хуже, когда я думаю о ком-нибудь прямо перед сном, — пожаловалась она. — Я беспокоилась о нем, и Талант, похоже, взял верх. Скоро я начну понемногу приходить в норму.
Я улыбнулся и вдруг понял, что выражение ее лица заставило меня рассмеяться. За короткое время, которое я провел с семейкой Смедри, я повидал не один диковинный Талант, но до этого момента ни разу не сталкивался с умением, который могло смутить своего обладателя сильнее моего.
Хочу заметить, что радоваться чужому горю — не слишком-то хороший поступок. Это крайне скверная привычка — почти такая же вредная, как читать вторую книгу серии раньше первой.
Но совсем другое дело, если ваша двоюродная сестра, проснувшись поутру, выглядит как старик с кустистыми усами. Тогда над ней не грех и посмеяться. По-видимому, это одно из немногих исключений, подпадающих под Закон Ситуаций, над Которыми Можно Безбоязненно Смеяться, Несмотря ни на Что.
(В числе других исключений значатся: укус огромного пингвина, падение с гигантской сырной скульптуры в форме носа и имя, которым родители наградили вас в честь тюрьмы. Я уже подал петицию в суд насчет отзыва третьего пункта.)
Вместе со мной засмеялся Каз, и вскоре хихикать начала и сама Австралия. Таковы уж Смедри. Если ты не можешь посмеяться над собственным Талантом, рискуешь стать настоящим брюзгой.
— Так о чем ты хотела со мной поговорить? — спросил я Австралию.
— Э? — удивилась она, тыкая пальцем свои усы.
— Ты же меня разбудила.
Австралия вскочила на ноги.
— О! Точно! — яро воскликнула она. — Эм, кажется, я нашла кое-что интересное!
Я приподнял бровь, а она, вскочив на ноги, помчалась к противоположной стороне библиотечной хижины. Затем указала на землю.
— Видишь! — сказала она.
— Грязь? — уточнил я.
— Нет, нет, следы!
На земле никаких следов не было — а на Австралии, понятное дело, были надеты Линзы Следопыта. Я поднял руки и потрогал ее Линзы.
— Ой, точно! — догадалась она, снимая Линзы и передавая их мне.
Справедливости ради замечу: не стоит чересчур строго судить Австралию. Она вовсе не глупа. Просто имеет склонность отвлекаться. Ну, знаете, например, на вдохи или выдохи.
Я надел Линзы. На земле отчетливо пылали огненно-белые отпечатки ног. Я тут же их узнал — следы разных людей отличались друг от друга.
Эти принадлежали моему дедушке, Ливенворту Смедри. За самой Австралией тянулся шлейф из пухлых розовых подошв. Следы Каза отливали голубым и пересекались с моими собственными беловатыми отпечатками, светившимися перед хижиной — там, где мы осматривали ее вчерашним днем. Кроме них местность исполосовывали красные следы Бастилии; что же до Драулин, то ее я знал совсем мало — да и родственниками мы не были — поэтому ее серые следы быстро исчезали, и сейчас их можно было буквально пересчитать по пальцам.
— Видишь? — снова спросила Австралия, быстро кивая головой. От этого у нее начали отваливаться усы. — Ни у кого из нас таких отпечатков нет — хотя твои похожи больше всего.
К нам присоединился Каз.
— Они принадлежат твоему отцу, — сказал я ему.
Он кивнул.
— И куда они ведут?
Я пошел по дедушкиным следам. Каз и Австралия направились следом и мы вместе обошли вокруг хижины. Как и наша компания, дедушка решил осмотреться на месте. Я заглянул внутрь и заметил, что отпечатки вели в угол хижины, затем разворачивались и спускались по ступенькам прямиком в темноту.
— Он вошел внутрь, — ответил я.
Каз тяжело вздохнул.
— Значит, сейчас они оба внизу.
Я кивнул.
— Хотя мой отец, скорее всего, пришел сюда слишком давно, и его следы не сохранились. Нам надо было раньше подумать про Линзы Следопыта! Чувствую себя идиотом.
Каз пожал плечами. — Мы нашли следы. Вот что важно.
— Значит, я сделала что-то полезное, да? — спросила Австралия.
Я взглянул на кузину. У нее на голове уже стали проступать привычные темные волосы, а лицо напоминало что-то среднее между ее собственной внешностью и обликом дедушки Смедри. Если раньше ее вид казался забавным, то теперь она выглядела попросту жутко.
— Конечно, — ответил я. — Ты большая молодчина. Я могу пойти по этим следам, и так мы найдем дедушку. Тогда мы хотя бы будем знать, где находится один из них.
Австралия кивнула. С каждым моим взглядом она становилась все больше похожей на себя, хотя и по-прежнему выглядела грустной.
«В чем дело? — подумал я. — Она только что сделала важное открытие. Без нее мы бы не смогли…»
Австралия сделала это открытие, потому что на ней были Линзы Следопыта. А теперь я их забрал их себе и был готов броситься на поиски деда. Я снял Линзы.
— Австралия, не хочешь оставить их себе?
— Правда? — оживилась она.
— Конечно, — ответил я. — Ты ведь не хуже меня можешь показать нам дорогу к дедушке Смедри.
Австралия энергично улыбнулась, забирая Линзы.
— Спасибо тебе огромное! — Она выбежала наружу, следуя по отпечаткам туда, откуда пришел дедушка — скорее всего, чтобы выяснить, не заходил ли он куда-нибудь еще.
Каз смерил меня пристальным взглядом.
— Я ошибался на твой счет, парень.
Я пожал плечами.
— Австралии не очень-то везло в роли Окулятора. Вот я и подумал, что не стоит отнимать у нее ту единственную пару Линз, которые она смогла применить с пользой для дела.
Каз улыбнулся и одобрительно кивнул.
— У тебя доброе сердце. Сердце настоящего Смедри. Конечно, не такое доброе, как у низкорослого человека, но в этом-то как раз
