Не обращая на меня ни малейшего внимания Настя медленно пошла вперёд, шатаясь на высоких каблуках так, как будто ноги подкашивались. Вдруг она замерла и вернулась ко мне. Я обрадовался и улыбнулся.
— Ну ты чего Насть? Испугалась что ли? Было ж весело! — решил разрядить обстановку. Зря это сделал. Лицо девушки ещё больше перекосилось, а глаза подозрительно заблестели. Нет-нет, только не слёзы!
Настя впихнула мне в руки помятую коробку с подарком и сдавленным голосом процедила:
— Как же я тебя ненавижу, Барановский! Как же ненавижу… Приятного аппетита!
Настя привычным жестом поправила разметавшиеся волосы и торопливым шагом пошла к выходу из парка.
— Настя, стой! Подожди! — попытался остановить, но со своей хромотой не мог с ней соревноваться. Впрочем, девушка показала мне, что услышала: рука её взметнулась в неприличном жесте.
Я покачал головой в неверии: ну не могла же она серьёзно обидеться на аттракцион? Ну хапнули эмоций через край, может отойдёт? Неужели переборщил? И причем здесь "приятного аппетита"?
Я сел на ближайшую лавочку, дрожащие руки держали коробку. Любопытство зашкаливало и я решился открыть подарок. Это оказался небольшой торт — один из самых нелюбимых мной десертов. Но самое главное в центре торта я узнал в помятой массе знак супермена и надпись: "Моему герою".
В душе разлились тепло и нежность несмотря на то, что произошло. Неожиданно получить такой подарок от Насти, тем более видно, что сделан он на заказ. А может и сама пекла? М-да, похоже она поторопилась с благодарностью, герой дал маху… И вот что теперь делать?!
— А где Настя? — спросила меня племянница, когда я встретил ее после представления.
— У неё появились дела и она ушла, — солгал без зазрения совести. — Пойдём, там Олег нас уже ожидает.
— Она красивая. Я тоже хочу быть как она. — продолжала Лиза осыпать комплиментами Настю. — Ты на ней женишься?
— Ты и сейчас очень красивая! — дёрнул ее за хвостик. — И нет, я на ней не женюсь. Мы просто друзья.
— А, понятно… Меня Артем также за ручку держит, как ты Настю.
Посмеиваясь я поинтересовался:
— А Артем это кто?
— Мой друг, кто же ещё?
— Ну да, конечно. Теперь всё сходится.
По дороге домой Лиза делилась впечатлениями о представлении, рассказывала Олегу об аттракционах. А я постоянно возвращался мыслями к Насте и анализировал ее поведение. И всё больше убеждался, что накосячил, слишком заигрался в желании вывести ее на эмоции. Вот и вывел из себя. Её ледяное молчание и вежливое "приятного аппетита" выглядело как пощёчина, уж лучше б прооралась и выплеснула эмоции, чем концентрировала их внутри себя.
Позвонила Катя, пришлось заехать ко мне за вещами, а потом завезти Лизу к матери.
— Зайдешь? — спросила сестра, обнимая дочь. — Я правда ничего не приготовила, заказала кое-что из ресторана. Сейчас Майя должна подъехать.
Майя — это подруга Кати, тихоня, которая то и дело при встрече пытается меня подловить где-нибудь в углу и залезть в трусы. Это было бы смешно, но она не понимала слова "нет" и искренне считала, что любой мужчина не может отказаться, если женщина себя предлагает. И объяснять ей, что у некоторых может на неё "не встать" бесполезно. После моего приезда из Германии она вцепилась в меня клещами. Избалованная дочка богатых родителей она никогда не знала ни в чём отказа. Каким образом они умудрялись дружить с Катей меня всегда поражало — более противоположных людей трудно отыскать. На все попытки своей подруги склонить меня к интиму Катя смеялась и говорила:
— А ты попробуй, может понравится! В конце концов тебе когда-нибудь придётся жениться, так может это она?
Конечно, сестра шутила, а я старался всеми возможными способами избежать встреч с Майей. Казалось бы, взрослый мужик и не может за себя постоять. Вот только все цивилизованные способы обуздать эту особу у меня закончились, а нецивилизованные грозили уголовным наказанием.
Поэтому я с улыбкой, которая больше походила на оскал, ответил на приглашение:
— Нет спасибо, как-нибудь в другой раз. А точнее никогда.
— Как знаешь, — понятливо рассмеялась Катя. — Тогда тебе лучше поспешить — она должна подъехать с минуты на минуту.
Спешно попрощавшись я поехал домой. После выходных, проведенных в компании Лизы, дом мне показался очень пустым, холодным, одиноким.
Водрузил на барную стойку изрядно потрёпанный торт, включил какую-то старую комедию и принялся через силу есть свой подарок. Выбросить его рука не поднялась. Надо было оставить Кате с Лизой, но я просто забыл коробку в машине.
Торт был вкусным, но слишком приторным для меня, любителя крепкого кофе, горького шоколада и чая без сахара. И тем не менее ложкой за ложкой я себя наказывал, пока не выскреб всё до донышка. В животе было неприятно тяжело, как, впрочем, и на душе.
Я запутался в своём отношении к Насте. Она будоражила меня, возбуждала, временами бесила — в общем, была истинным объектом охоты. И в то же время желание заботится о ней, узнать, заставить полюбить меня такого, настоящего, без материальной мишуры — ставило в тупик. Между тем сам влюбляться я не планировал.
В любом случае за довольно недолгое время Настя уже пробралась в мои мысли и не отпускала. Захотелось смягчить её впечатления о сегодняшней прогулке, а потому я позвонил в службу доставки цветов. Этот банальный сюрприз уж точно невозможно ничем испортить.
Я засыпал с мыслью, что завтра на работе попытаюсь реабилитироваться и пригласить Настю на нормальное свидание. Ведь не могла же она меня на самом деле возненавидеть, как сказала в сердцах?
Вот только моим наполеоновским планам не суждено было сбыться: утром меня забрала скорая помощь.
Глава 14, в которой Настю мучает чувство вины
Это были самые ужасные минуты в моей жизни. Без преувеличений. Пульс частил так сильно, что отдавался болью в груди, волосы встали дыбом даже там, где, казалось бы, их и быть не должно, а перед глазами плясали чёрные пятна, сопровождаемые головокружением и тошнотой. Мне хотелось немедленно остановить этот адский вагончик, выскочить из него и умчаться как можно дальше отсюда, но я была не в силах пошевелить даже мизинцем. Самый страшный кошмар ожил точно наяву.
Не мудрено, что как только мне представилась такая возможность я сделала ноги. Ещё не хватало, чтобы Барановский увидел меня такой… слабой. Ни за что не
