носом ему в шею. Стою и просто дышу, пытаюсь усвоить, уложить в голове насколько же мне повезло с ним. – Как так вышло, что тебя еще никто не охомутал?
– Я ловкий, – хмыкает он, и меня отпускает.
В пиццерию заваливаемся веселые. За самым большим столом уже сидят наши ребята, и даже Кирилл с ними. Как только мы подходим, он встает с места, жмет руку Лехе, а меня вдруг порывисто обнимает. На нас смотрят растерянно, с недоумением, и, наверное, только мы трое понимаем, в чем суть.
– Эй, это моя девушка, – шутливо толкает друга Леха, но тень, пробежавшая по его лицу, мне не нравится. Кир отступает, и я вижу, что беспокойство все еще не покинуло его взгляд.
– Ты как? – он игнорирует реплику друга и смотрит только на меня.
– Хорошо, – заверяю и продолжаю с улыбкой: – Сегодня без инцидентов.
Наше странное поведение не может не заинтересовать остальных, поэтому приходится рассказать всем о вчерашнем. Парни возмущены чужой наглостью, а девчонки дружно сочувствуют мне.
– Вот козел! – заявляет Мила! – Надо было на этого Алика заяву за клевету накатать!
– Да! – подхватывает Олеся. – За порчу деловой репутации.
– Конечно, – смеюсь я. – Я же такая деловая в своем фартуке.
Домой возвращаемся втроем. Я, Лешка и Кирилл. Сосед уступает нам заднее сиденье такси, но ехать от силы минут десять. На моем третьем этаже прощаемся, и Кир поднимается выше. Дым прижимает меня к стене, и я прикрываю глаза, зная, что сейчас будет. В этом я Лехе абсолютно доверяю – знаю, что далеко без моего согласия он не зайдет, не станет окольными путями добиваться своего, играя на желаниях тела.
Спустя минут пятнадцать захожу в квартиру, а еще через десять – бегу на лестницу. Кирилл позвал на балкон, и вот я уже вдеваю ноги в кроссовки. Не думаю, что сказал бы об этом Леха и как это может выглядеть в глазах окружающих. В конце концов, ничего аморального я не совершаю, всего лишь иду петь и слушать песни. «В компании женатого мужчины» – добавляет внутренний голос. – «Который рождает в тебе странные чувства».
«Но я успешно им сопротивляюсь!» – возражаю самой себе и захлопываю входную дверь.
Я так тороплюсь, что даже забываю телефон в квартире. На балконе Кирилл уже подкручивает колки на гитаре и чутко прислушивается к звучанию.
– Привет, – здоровается он, будто мы и не расставались каких-то полчаса назад. Но тут, на балконе, все чувствуется по-другому. Словно мы попадаем в иной мир, где нет ничего внешнего, только он, я и наши сердечные раны.
– Привет, – шепчу в ответ и занимаю привычное место возле парапета.
– Рад за вас с Лехой, – сообщает Кир вместо того, чтобы начать песню. Я смотрю на него во все глаза и ничего не отвечаю. Этот разговор – не по правилам, пускай мы их ни разу и не оглашали. Но мы оба знаем: тут мы не обсуждаем личную жизнь, тут мы вообще – существа бесполые, без привязки к внешней жизни. Это – наш мыльный пузырь, и только что Кирилл его лопнул. – Ты уверена в этом?
– Дым – тот, кто мне нужен, – твердо заявляю. И за эти слова я готова ответить перед кем угодно.
– Ты не сказала, что любишь его, – кажется, что Кир видит меня насквозь.
Я теряюсь с ответом, но он и не требуется – звучат аккорды, и мое сердце замирает, чтобы с первыми словами куплета забиться с новой силой. Выдерживаю ровно две песни, а потом срываюсь домой. Не понимаю, что тому виной: то ли непривычно пристальный взгляд Кирилла, то ли слова песен, которые он выбирал, то ли те чувства, что начинают расцветать во мне каждый раз, как я остаюсь с ним наедине.
«Прости» – пишу Кириллу и вношу его номер в черный список. Отвечаю на сообщения Лехи и растягиваю переписку как только могу. В голове настоящий сумбур, но общение с Дымом потихоньку вытягивает меня, направляет в нужное русло.
Всю следующую неделю с Киром я не вижусь. В разговорах Лешка упоминает о друге, но каждый раз я делаю все возможное, чтобы не развивать тему. С ребятами мы видимся несколько раз: ходим в кино и ездим на шашлыки. Но Кирилл не объявляется и тогда. Не могу сказать, случайность ли это или же он намеренно не желает со мной пересекаться. Я знаю, что у него совсем скоро отпуск, который он проведет с женой далеко отсюда, и в каком-то смысле даже поторапливаю время. Почему-то кажется, что мне станет легче, когда он уедет, и вероятность нашей случайной встречи устремится к заветному нулю.
Этот вечер я сижу дома. Лешка снова помогает родителям на даче, и единственное место, куда я решаюсь выйти – это соседний магазин. В холодильнике шаром покати, а ужинать чем-то надо, да и у Пушка корма в обрез осталось. В супермаркете сталкиваюсь нос к носу с Кириллом возле полки с чипсами. Растерянно глазеем друг на друга, сосед отмирает первым. Здоровается и спрашивает, как дела.
– Спасибо, хорошо, – я начинаю часто дышать от волнения и совсем не знаю, как скрыть это. – А у тебя?
– Не знаю, – он жмет плечами и продолжает: – Я в отпуске, завтра уезжаю к Кате.
– Как она? – не могу не спросить про девушку с мудрыми, лучистыми глазами. Наша с ней встреча не была долгой, но этого хватило, чтобы кардинально переменить мое мышление. И я еще смела ночами мечтать о ее муже? Наверное, хуже меня не сыскать человека во всем городе, и свои страдания я вполне заслужила…
– По-разному. С ее болезнью остается только одно – верить в лучший исход. Давай помогу донести пакеты, – столь резкий переход сбивает с толку, и я не успеваю подумать, закрыться броней и соглашаюсь на предложение. Да и что такого может случиться за пятиминутную прогулку?
Продуктов я купила не так много, поэтому пакет совсем не тяжелый, а идти нам с Кириллом все равно в одну сторону. По пути в основном молчим. Пустой треп ни одного из нас не интересует, а обсуждать то, что происходит между нами, особого смысла нет. Вряд ли мы придем к чему-то более конструктивному, чем взаимное избегание. Когда подходим к подъезду, взгляд натыкается на до боли знакомый внедорожник. Я сбиваюсь с шага и неверяще смотрю на передний бампер машины. Номера моего родного города режут, будто скальпелем, и словно в замедленной съемке я вижу, как дверь с водительской стороны открывается.
– Яна, – зовет меня человек из прошлой жизни. Ускоряю
