Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Известная певица, не то Лика, не то Мика, в порыве вдохновения сорвала с тела майку и заелозила в коричневой жиже голыми грудями. Груди были неплохие, из тех, на которые действительно стоит посмотреть. Обнажившись, она забыла о ведре с грязью и направила все усилия на то, чтобы подыскать наиболее выигрышный ракурс.
Глеб сделал еще один глоток и попытался вообразить, на что бы он пошел ради миллиона рублей. Ну вот, допустим, смог бы он снять штаны и показать голую задницу стасорокамиллионному населению страны? Всем этим Сашам, Машам и Витям, завороженно приникшим к голубым экранам своих телевизоров? Пожалуй, нет. Он бы и свою похмельную физиономию постыдился показывать, особенно воскресным утром, когда она выглядит наиболее непрезентабельно. Что уж говорить о других – возможно, привлекательных, но, несомненно, более интимных – частях тела.
Корсак шумно отхлебнул из стакана и переключил канал.
Какая-то важная правительственная голова учила население складывать два и два, выдавая размеренным голосом мощные порции словесных абстракций, лишенных какого бы то ни было смысла. У головы было умное и слегка усталое лицо, утомленное беспрестанными заботами о судьбах страны. Глебу пришло на ум, что, должно быть, такие лица хранятся на специальном конспиративном складе, где-нибудь в мрачных и зловонных подземельях Кремля. Их шьют на секретных фабриках из остатков латекса и выдают вместе с должностными удостоверениями. Лица-маски. Сорвать, и что останется? Кожаные яйца на стянутых галстуками шеях.
– Что-то я сегодня не в духе, – мрачно сказал себе Корсак. Посмотрел на опустевший стакан и со вздохом добавил: – И ты еще… Не успеешь тебя наполнить, как ты снова пуст. Ну что мне с тобой делать?
Пришлось вставать и идти за новой порцией.
Вернувшись, Корсак забрался в кресло с ногами и вновь переключил канал. Здесь молодые люди разыгрывали любовь в прямом эфире, и выглядело это столь же увлекательно, как беготня по грязному лиману и тоскливый монолог правительственного словоблуда, облаченного в пиджачную пару от «Армани».
«Мы взрослые люди и должны понимать, что жизнь – не игрушка, – доказывала шестнадцатилетняя девушка такому же парню, который изо всех сил старался придать своему глуповатому лицу выражение пытливого участия. – В наше время все люди, а особенно женщины должны думать о будущем, – продолжала нудить она. – Вот ты, Коля, думаешь о будущем?» Коля подумал и ответил: «Постоянно». – «И что ты там видишь?» – «Где?» – «В будущем». – «Я вижу там тебя!» – «И все?» – «Ну». Девушка меланхолично усмехнулась: «А я, Коля, вижу в своем будущем трехэтажный особняк, шикарную тачку и белую яхту, стоящую у причала. А тебя, Коля, нет».
Что ответил Коля, Глеб так и не узнал. Выключив телевизор, он посмотрел на люстру сквозь стакан и слегка взболтнул его. В стакане, медленно покачиваясь, заискрились оплывшие куски льда. Измельчавшие потомки тех могучих айсбергов, которые сто лет назад отправили на дно «Титаник». Корсак отхлебнул из стакана и закрыл глаза.
Минуту или две он сидел неподвижно, наслаждаясь тишиной. Потом протянул руку к телефону и набрал номер Лизы Фаворской.
– Я слушаю, – отозвалась девушка.
– Как добрались до дома? – спросил Глеб. – Все в порядке?
– Разумеется.
– Это хорошо. – Глеб поднял стакан и допил остатки коктейля. Затем поставил пустой стакан на стол и сказал: – Вот что я подумал, Елизавета Андреевна… Может, ваш дядя боялся не за картину? Может, он боялся самой картины? – Корсак вздохнул и усмехнулся. – Похоже, я основательно надрался, да?
– Мне тоже так кажется, – ответила Лиза. – Оставьте бутылку в покое и ложитесь спать.
– Да она уже пуста.
– Тем более. Если вам так тяжело с ней расстаться, можете взять ее с собой в постель вместо плюшевого мишки.
– Ох и острый же у вас язычок, Елизавета Андреевна. Если бы за каждую колкость вы получали по доллару, вы бы уже стали миллионершей.
– А если бы вы за каждый глоток спиртного получали по центу, вы бы уже спились. Кстати, хотите, я буду давать вам по доллару за каждый вечер, проведенный без спиртного? Я могу себе это позволить.
– А я – нет.
– Дело ваше. Позвоните мне из психушки, когда вас увезут туда с белой горячкой.
– Зачем?
– Помогу вам ловить дракончиков, которые будут ползать по вашему телу.
– Надеюсь, до этого не дойдет. Спокойной ночи, моя милая.
– Спокойной ночи, дорогой.
Девушка положила трубку.
10
Телефон заверещал как зарезанный. Корсак оторвал заспанное лицо от подушки, словно вынырнув из черного омута, и потянулся за трубкой.
– Глеб, доброе утро! – Голос у профессора Северина был бодрый и свежий.
– Доброе… – сипло отозвался Корсак, хотя и не был в этом уверен.
– Я тебя не разбудил?
– Как вам сказать…
– Замечательно! Ты должен сказать мне спасибо.
– За что?
– Я сделал твой день длиннее!
– Видите ли, профессор… рациональное зерно в ваших словах, конечно, есть. Но, будь моя воля, я бы это ваше зерно…
– Хватит бурчать, – оборвал его Северин. – Лучше слушай. Я тут решил проявить инициативу и попытался навести справки о твоих картинах. Ну то есть о тех, которые висят в кабинете у Тильбоха.
Глеб нашарил на тумбочке смятую пачку, вынул сигарету и хрипло уточнил:
– «Опасность обоняния» и вторая – с чертом и алхимиком?
– Да. И вот что я узнал: Питер Брейгель Старший написал несколько версий «Опасности обоняния». Одна из них находится в России. Точнее – в Санкт-Петербурге. Судя по всему, та самая – наша. Вот я и подумал: а не поехать ли тебе к хозяину и не взглянуть ли на нее, что называется, воочию?
– Идея хорошая, – оценил Корсак. – А кто у нас хозяин?
– Некий Сергей Анатольевич Дзикевич. Довольно известный, между прочим, коллекционер. Хозяин цементного завода, живет в Питере. Если хочешь, могу дать его телефон.
– Диктуйте. Записываю.
Корсак кое-как нацарапал номер на пачке сигарет. Северин сказал:
– Я слышал, что Дзикевич очень тщеславный человек и обожает, когда его имя появляется в газетах и журналах.
– Бесценная информация, – заметил Корсак.
– А другой у меня и не бывает! Ты, кстати, про «зеленую фею» не забыл?
– Обижаете, профессор. На днях заскочу.
– Жду!
Попрощавшись с Севериным, Глеб бросил трубку на рычаг. Пару минут потратил на то, чтобы прийти в себя. Затем решительно вмял окурок в пепельницу и занялся делом.
До коллекционера Дзикевича удалось дозвониться только с пятой попытки. Судя по приветливому голосу, он и в самом деле был рад звонку.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
