Книга Ты - моя ошибка - Ники Сью

– Никита, где твоя… ну… м…

– Вот за тем забором моя… ну… тачка, Снежинка. Пошли, малой. Не бухти, девушки зануд не любят.

Глава 17 – Ульяна

Ванька не особо противился, надулся только. Руки сомкнул перед собой, отвернулся, однако спокойно шел в сторону так называемой парковки. Она находилась за высоким забором, как раз там расположились дорогие иномарки.

Сейчас машин стало больше, может штук пятьдесят. Из этого количества всего две были старенькими и простенькими, остальные кричали о дороговизне. Я предположила, что тонированная посаженная черная приора принадлежит Нику. Он живет в общаге, а здесь вероятно зарабатывает деньги. Глупое занятие, опасное. Стоит ли поругать его, нужны ли ему мои нотации?.. Однако отдать долг будет правильным решением, деньги ни для кого не бывают лишними. Тем более для человека, который таким способом их пытается добыть.

– Какая из них твоя? – спросил Ваня. Он больше не злился, скорее с любопытством разглядывал иномарки. Мы прошли мимо высокого черного джипа, двух меринов и тонированного лексуса.

– А какая тебе больше нравится? – ответил в привычной немного высокомерной манере Новиков.

– Вон тот спорткар, остальные стариковские и слишком пафосные, – не растерялся брат. Мне хотелось отвесить ему подзатыльника. Пару минут назад он вел себя как последний придурок, а теперь вдруг поменялся и виляет довольно хвостиком.

– Зачет, малой, – усмехнулся Ник. Вытащил из куртки брелок, и тот спортивный автомобиль моргнул фарами.

– Эта джитиха твоя? – закричал брат, то ли радостно, то ли мне показалось. Сама же я прибывала в легком шоке. Автомобиль с виду выглядел дорого, безумно дорого. Раскосые фары, спортивный спойлер на багажнике, тонированные окна, турбины сзади, матовый цвет. Она была прекрасна во всех отношениях, но явно стоила бешеных денег.

– Нет, у меня ключи от всех здешних тачек, я местный парковщик. Снежинка, на чем хочешь катнуть?

Никита улыбнулся, с намеками.

– Мне все равно, – я скрестила руки на груди и отвернулась. Какая разница на какой ехать, главное убраться отсюда скорей.

– А можно вперед сесть? – выдал Ванька. У меня едва челюсть не отвалилась от такой дружелюбной наглости.

– При одном условии, – кивнул Новиков. – Расскажешь, каким образом оказался здесь, и на что тебе нужны бабки.

Брат помялся, запрокинул голову к небу, будто там были ответы на вопросы о жизни, бытие и как перестать спотыкаться на прямой дорогое. Никита тем временем обошел авто, открыл пассажирскую дверь, откинул переднее сидение и жестом пригласил садиться. Я вздохнула, но решила выбрать место сзади. Мы итак в странных отношениях, находиться рядом – заведомое поражение. От одного его взгляда мороз по коже, сердце начинает стучать громче, лезут ненужные мысли. Мне стоит быть умней, в его словах сплошные провокации, только хищные желания.

Я уселась в кожаный салон, следом плюхнулся Ванька. Он продолжал молчать, но интерес в глазах скрыть невозможно. Кажется, в них таился не только интерес, там мелькали огоньки завести.

Никита хлопнул дверью, коснулся коробки передач и мы дали задний ход. В салоне заиграла иностранная музыка, не очень громко, но голос певца был мелодичным и красивым. Он согревал, а может это была печка.

– Ну, так, – спустя минут десять, когда мы выехали на трассу, Новиков заговорил. – В какую сторону, господа хорошие?

– Могу забить адрес? – спросил Ванька.

– Забивай. Заодно расскажи, зачем тебе деньги. Не просто ж так ты уселся рядом.

– Не твое дело, – покрылся колючками брат, бурча ответ себе под нос.

– Ваня, – я чуть наклонилась и ущипнула его. Он поморщился, отмахиваясь рукой от меня, как от назойливой мухи.

– Малой, – спокойно говорил Никита, не особо сильно сжимая руль спорткара. – Ты не отменная красотка, которая исполняет финты в койке. А за пассажирское приходится платить, не телом, так языком. Так зачем тебе бабки? – впереди резко выскочил мотоциклист и Ник дернул руль вправо, выругавшись на водителя.

– Ради девушки, – ответила за Ваню я. – Он думает, что деньгами можно купить все.

– Заткнись, Ульяна! – гаркнул брат, отвернувшись к окну.

– Тц, – цокнул Новиков. Машина неожиданно затормозила, да так сильно, что я чуть не улетела вперед. Хорошо, успела удержаться за сидение. Хотела крикнуть, какого черта, но Никита озвучил ответ сам.

– Ваня, Ванечка, дорогой мой мальчик, – Ник повернулся к моему брату, испепеляя его строгим, усталым взглядом. С его губ сорвался вздох, а затем последовало продолжение, после многозначительной паузы. – Девочек нужно удивлять тем, что у тебя между ног, а не в карманах.

– Такой умный, да? – фыркнул Ваня, поворачиваясь к Новикову. Между ними словно повисло негласное напряжение, грань, которую нельзя пересечь. Иначе взрыв. Атомный. Я молча наблюдала, никто никогда так не разговаривал с моим братом. Наравне. Мужским языком. Обычно отцы говорят с сыновьями, но наш, наверное, и не знает о своих детях. Мне всегда было интересно, какой он, как его зовут, чем занимается, вспоминает ли о матери. Но спрашивать о таком непринято. А если и принято, ответов все равно не будет. Мама закрыла тему.

– Мозги здесь не причем, мальчик. Просто представь, что ты домашний котик. И вот у тебя выбор: остаться жить в хате с полным холодильником еды, где тебе подтирают жопку, или выпрыгнуть в окно и ждать очередной косточки.

– Она не такая! – крикнул брат. Я откинулась на сидение, слушать его оправдания невыносимо.

– То есть ты думаешь, что домашний кот свалит из теплый квартирки на улицу под дождь ради вшивой кошки?

– Я тебе еще раз говорю! – раздражался Ванька.

– Притворяться дурачком и быть им – разные вещи, малой. Эй, Снежинка, ты бы бросилась ко мне за мешок с китикетом? – он повернулся, выдавая обаятельную улыбку. Очень красивую. Магнетическую.

– Меня не привлекает кошачий корм, – хмыкнула, поджимая губы. Ну, вот чего он так смотрит, будто душу пытается разглядеть?

– Видишь, Ванечка, – усмехнулся Новиков. – Уста женщин глаголят истину. Корм привлекает только голодных. Сытых привлекает отменный тра…

– Никита! – теперь уже крикнула я, краснея. Ну что за дурацкие сравнения. Хочет читать морали, можно было бы делать это нормальным языком.

– Ох, скажи-ка еще раз, – он снова посмотрел в мою сторону, будто впился глазами. Я отчего-то смутилась. Щеки опылил жар,