class="p1">Теперь они были совсем близки ко мне. В моих ушах стоял белый шум. Голова ватная, на глазах слезы.
Тот, что был главнее, повернул в свою сторону мою голову. Он что-то сказал мне прямо в лицо. Мои губы беззвучно шевелились. Как тихо. Пугающе тихо. Я… ничего не слышу. Даже себя.
Боковым зрением я понимала, что они веселятся, приплясывают, доказывают свою боеспособность при виде беззащитного игрока.
Я нашла силы посмотреть ему в глаза. Пустота. Ужасающая, кошмарная, пугающая. Делающая из человека рефлексивное существо.
Я что-то сказала ему. Не помню, что конкретно. Однако его улыбка тут же сменилась тревожной гримасой. Он был белее света. Это боль.
Ему было больно…
Он исчез, не оставив после себя лут.
Двое, что были рядом, тут же убежали в страхе. Я же так и стояла на согнутых ногах, а в руке тот самый нож, «преобразованный из ложных выводов».
Все заполнилось темнотой.
Глава 4
— Слушай, Зарин, — спросил меня Саша, который теперь именовался Полусухим во время тренировки, пока я зашнуровывала сапоги. — А Жабик разве не является твоим родственником?
— Нет, с чего бы?
— Ну, разве земноводные друг другу не приходятся братьями? Ну, или что-то типа того.
— Ох, если бы он мне был братом — я бы отреклась от своего происхождения. К тому же он болотный, а я из вод почище. Потому мы и выглядим по-разному. Я даже по росту его выше.
— Да ты всех выше, кроме Игоря и Сухого. Правда, Жабику лучше это не напоминать, а то он злится.
— Не, не злится. Ему все равно, как на себя, так и на других. Тц… Это же надо было Наде проболтаться про… ай, неважно.
— Так тебе за записки досталось?
— Да, Жабик тогда побежал обратно на крик своей ученицы. Вот он и застал картину, как я забираю свое имущество. Это ж надо было. Ничему меня жизнь не учит. Чем больше мы ее откатываем, тем больше проблемы собираются, подобно снежному кому. Ах, знаешь, что самое худшее? — Он покачал головой. — Это то, что нам снова придется откатиться.
— Не факт.
— Не, точно говорю. Я даже не надеюсь на лучший исход.
Тот запрокинул голову назад. Видимо, пытался найти на потолке возможный вариант вопроса.
— Я вот сколько учусь с тобой, — продолжила я, — а все удивляюсь, как тебе удается сохранять спокойствие даже с такими тяжелыми случаями. Вот честно, я чувствую, что у меня уже нервы сдают. Если раньше она сама ухитрялась за драконом гнаться, теперь я сама готова ему сердце вырвать, лишь бы это все закончилось. А что? Ранее у меня получилось. Правда, желание не сбылось. Я как чувствовала страх смерти, так и не могу от него отделаться. Стоило всего лишь начать свои наблюдения, так я быстро стала для своих врагом. Ну, ладно, не врагом. Но косо на меня все же смотрят. Еще ножик этот. Черт меня дернул его отдать. Зачем я его вообще сделала? Просто повелась на свои эмпатические слабости перед человеком, в котором я видела свое прошлое. Я хотела, чтобы кто-то тоже в своё время мне выдал оружие. Вот хотя бы у нее это сбылось. Только сейчас понимаю — хорошо, что не у меня. Ничему меня жизнь не учит. Мне кажется, даже если бы все задуманное сбылось, я бы снова в это болото нырнула, и не раз.
Тот протяжно вздохнув, выслушав мой жалкий монолог отчаяния: — И все-таки, она уже третью неделю находится в гимназии.
— Еще лучше. Они там все как один наскаются с какой-то высшей идеей. Не знаю. Не люблю я их.
— А я вообще не знаю в чем цимес. Какие-то соревнования между собой, вражда, желание быть первым в любой чепухе.
— Ну, вот так вот устроена гимназия: они ненавидят нас, считают себя лучше. Мы же просто отводим глаза и пытаемся договориться о чем-то, а то и вовсе не вмешиваться не в свои дела. Только почему-то они играют не между собой, а устраняя нас.
— Земли завоевывают?
— Да если бы. Что тут, что там — нигде трава не зеленее. Чем не благополучнее выглядит группка, тем больше она кричит о своей исключительности.
— Какая бессмыслица.
— Для тебя — да, да них — единственное, в чем они преуспели.
Он вздохнул громче прежнего: — Нам лучше вернуться на занятия. Контрольные не за горами.
— Меня не интересует успеваемость. Найду способ дотянуть до четверки. Сейчас я хочу подумать о наболевшем.
— Ты — фанатичка, Зарин. Знаешь об этом?
— Еще нет, но скоро точно стану.
— Да, вы с Жабиком точно не родня. Того петух в бедро клюнет — он не рыпнется.
— Мда, хорошая у нас команда, одной половине на все пофиг, другая вечно выжидает какие-то времена получше. Слушай, а, может, будем действовать сообща, а? Мы друг друга хорошо знаем, не подведем, ежели что.
— Да не вопрос. Только я за собой Сухого подтяну. Тот Надю, Надя — Жабика, Жабик — Игоря, Игорю — своего эльфа…
— Ладно-ладно, поняла я. Без всех никуда, да?
— Ага, ну почти. Кто бы мог потянуть Ингу?
— Никто. — Скривилась я.
— И я того же мнения.
***
— Итак, мы усовершенствовали код для стирания памяти. — Начала доклад Полина. — Точнее, это поисковик нужного фрагменты. Он еще далек от идеала и держится на сплошных костылях, но эксперименты уже увенчались успехом. В скором времени нам не понадобится листать весь этот «пергамент», достаточно будет ввести ключевые слова.
— А как мы узнаем, какие именно слова? — Спросил Надя, записывая конспект в тетрадку. Ох, Всевышняя, какой же он скучный ботаник. И как только Жабик уступил ему место главного. Впрочем, безответственность — это его неотъемлемая черта характера.
— Никак. — Вздохнув, ответила она. — Пока подбираем наобум по примерным «тегам», если можно так выразиться. Думаем о воспоминании и подбираем по смыслу. К сожалению, с этим ничего не поделать. Все это слишком индивидуально, а воспоминания под скрипты не подделать.
— Понял. В любом случае, это большой прогресс. Вы постарались на славу, ребята.
Мы все понемногу работали над этим продвижением, так что эту похвалу мы всегда делили на всех поровну.
В углу кряхтел Полинин фамильяр, извлекая из себя небольшие сгустки лавы. Это место было покрыто противопожарной поверхностью, поэтому за целостность государственного имущества была соблюдена. Впрочем, он все равно оставался для меня бестолковым животным, который только и делает, что тормозит процесс. И что она с ним таскается? Не понимаю…
— Ах, да, касаемо Шарика. Я провела некоторые исследование на
