современной медицине, но прекрасно понимала, что лучше иметь в запасе проверенное средство, мало ли как пойдёт лечение. Поэтому ей было нужно срочно решать вопрос с зелёным листиком: или как–то быстренько засушить, или снова просить Крота. Поэтому она заторопилась домой.
— Не, Кать, не могу, — сказала Маша, — у меня дома важное дело осталось, завтра приду к вам. Пока.
— Ну до завтра, — попрощались с ней девочки, и Маша торопливо зашагала домой.
Глава 18. В которой Маша знакомится с представителем рода коллекционеров.
Уже подходя к дому, Маша увидела, как возле их забора стоит какой–то мужчина и что–то высматривает на их участке. Рядом с ним к забору был приставлен велосипед. Мужчина был полноват, лысоват, невысок, поэтому ему приходилось постоянно привставать на цыпочки и вытягивать шею.
«Интересно, подумала Маша, — если цыпочка — это курочка, то как это можно вставать на курочек, если на самом деле встают на кончики пальцев ног. Понятно, когда все путают избушку, стоящую на курьих ножках, где ножки то не куриные, а курёные, то есть обожжённые дымом пеньки. Опять одни вопросы…».
Вы кого–то ищете? — подошла к нему Маша. — Дома только бабушка, а я ещё не вернулась.
От Машиного голоса мужчина вздрогнул и резко обернулся.
— Уф, — выдохнул он, — ты меня напугала. Я не кого–то ищу, а что–то. Вон там у вас растёт, — он показал пальцем на красивые фиолетово–синие цветы. Это же Колокольчик Комарова! Он же только в Краснодарском крае растёт. Как он здесь очутился?! Мне обязательно нужен экземпляр. Нет, глазам своим не верю. Можно я срежу один?
Маша очень удивилась. Она и сама собирала гербарий, но что чтобы так избирательно подходить к собираемым растениям?
— А как вы здесь очутились, и кто вы? — спросила Маша. — Я вас здесь раньше не встречала.
— Ну да, конечно, — поправился незнакомец, — еду я мимо вашего дома, засмотрелся на ваши ромашки, а рядом с ними вдруг раз, и как меня пронзило — это же Колокольчик Комарова! А зовут меня Иван Иванович Иванов, я председатель масловского общества кампанофилов.
(Масловка, если вы не знаете, — это посёлок, расположенный неподалёку от Лопухинки, где учится Василий, да и много кто ещё помимо него.)
— Простите, каких филов? — попыталась уточнить Маша.
— Масловских конечно! — ответил Иван Иванович. — Масловских кампанофилов. Я учитель биологии в поселковой школе и возглавляю это общество.
Маша первый раз в своей жизни столкнулась с этим словом, и понятия не имела, что оно означает. (Впрочем, уверен, что и большинство из вас никогда о нём не слышали.)
— А кто такие кампанофилы? — спросила девочка.
— А это те, кто коллекционирует колокольчики. — пояснил Иван Иванович. — Есть, правда ещё другие собиратели колокольчиков, тех, что звенят — Динь! Динь! — как в школе на первое сентября, но они примазались к термину. Настоящий кампанофил — сказал он гордо, — это тот, кто коллекционирует цветы колокольчики, а не маленькие колокола. И таких как мы, истинных кампанофилов, ещё очень мало.
— А я — Маша, — представилась девочка. — А сколько членов в вашем обществе?
— Пока лишь я один, — огорчённо вздохнул Иван Иванович, — никому, видите ли не интересно кататься по всей округе и выискивать новые формы, если в европейской части России произрастает всего пятнадцать видов, и они уже все есть в коллекции общества. Зато по всей стране полторы сотни! Но никто летом не желает исхаживать полстраны в поисках новых колокольчиков. У всех, видите ли, времени мало — только бы успеть к морю съездить, на песочке поваляться, на солнышке погреться, поплавать. Да и с финансированием экспедиций проблема. Говорят — нерентабельное это дело. Представляешь, а в мире насчитывается всего где–то триста видов колокольчиков. Выходит, что наша страна занимает половину земного шара по этому показателю. Вот мы какие! Слушай, а может ты вступишь в общество, — с надеждой предложил Иван Иванович Маше. — Теперь ты просто обязана вступить, раз здесь растёт Колокольчик Комарова.
— Спасибо, конечно, — ответила Маша, — но я больше по лопухам специализируюсь. Их здесь вон сколько. Да и к бабушке совсем ненадолго приехала.
— Ну да, — согласился Иван Иванович, — но раз ты коллекционируешь лопухи, то называешься теперь арктиумофилом, от латинского Arctium — лопух. Запомни. А мне лопухи пока не интересны, так что мы с тобой не конкуренты.
«Вот и замечательно, — подумала Маша, — не хватало мне здесь ещё одного исследователя радужных листиков».
— Ну так разрешишь один цветочек? — Иван Иванович весь горел от нетерпения.
— Берите, мне не жалко, — предложила Маша, и открыла калитку.
Иван Иванович чуть ли припрыгивая направился к колокольчикам, но, когда подошёл ближе, весь сразу как–то сник.
— Ну вот, — сказал он огорчённо, — опять зрение подвело, это не Колокольчик Комарова, это широколистный колокольчик, а он у меня уже есть.
— Да вы не огорчайтесь, Иван Иванович, — подбодрила его Маша, у нас на лугу в конце деревни огромное количество разных цветов, там и колокольчиков много. Вы туда поезжайте, точно что–нибудь себе найдёте интересного.
— Ну спасибо, коллега, — поблагодарил Иван Иванович, — не буду расстраиваться, поеду, поищу. До свидания.
— До свидания, — попрощалась Маша.
Она вошла в дом, а Иван Иванович покатил себе по дороге дальше.
«Как нужно мало человеку для счастья, — подумала Маша, — всего то какой–то необычный цветок. А вот у меня в блокноте сушатся совсем необычные листики, но почему–то таких ощущений пока нет. Да, чем больше ты имеешь, тем меньше тебя уже что–то новое радует. Хотя, может и появится счастье, когда я испытаю какой–нибудь листик, серый, например».
(Как оказался в деревне Иван Иванович Иванов, Маша поинтересоваться забыла, но вам скажу, что приезжал он навестить одну старую знакомую, которая проживала в Лопухинке и тоже была большой мастерицей по сбору трав. Час едва рассветный, ещё почивается, ароматы ночные окру́г витают — лишь единственная она нахаживает, ищет, дабы недуги излечивать: каждому — особое лекарство, а естество врачует, исправляет, чародействует.)
Глава 19. В которой Маша беседует с бабушкой.
Бабушка сидела в кресле и читала газету. Она повернула голову к Маше и спросила:
— С кем это ты сейчас разговаривала?
—
