Книга Хрупкое сердце - Николь Жаклин

― Ты уверена?

― Естественно, ― ответила я. ― У нас все в порядке.

― Мне жаль. Я просто подумал… ― Тревор не закончил фразу, неопределенно махнув рукой на Этту в ее тканевом подгузнике.

― Тканевые подгузники на самом деле довольно дорогие, ― сообщила я ему. ― По крайней мере, поначалу. Такие же у нее были больше года, так что сейчас стоимость невысока, но когда я собирала ее сумку, цена была довольно высокой.

― Действительно?

― Ага. Обычно от десяти до тридцати пяти долларов за подгузник. Эти подгузники покупала я не сразу. Мне приходилось копить, откладывая пятидолларовые купюры, когда они у меня появлялись, пока я не накапливала достаточное количество.

― Иисус.

― Но хорошее в них то, что они одного размера, поэтому Этта пользуется ими уже долгое время. Мне больше не нужно будет покупать новые, она просто будет носить их, пока не приучится к горшку.

― Почему… почему ты решила это сделать? ― он спросил. ― Если это не грубый вопрос.

Я рассмеялась.

― Нисколько.

Этта подошла ко мне, я села, усадив ее себе на колени. Потом вытащила из сумки ее одеяло и мягкую игрушку. Как только она взяла их в руки, сразу засунула большой палец в рот, и ее тело расслабилось рядом с моим.

― Итак, когда она была крошечной, мы были довольно привязаны друг к другу, ― печально улыбнулась я, вспоминая, какого нам было. ― И я по счастливой случайности увидела чат-команду со всеми этими мамами, которые надевали подгузники из ткани, и мне это понравилось. Сначала я просто хватала все, что могла, бывшие в употреблении водонепроницаемые чехлы, плоские старомодные подгузники из полотенец и тому подобное. Как ни странно, это сработало лучше, чем я ожидала. В конце концов, когда у меня нашлось немного лишних денег, появились более дорогие и простые в использовании подгузники, а теперь у нее есть запасы.

― Ага, ― задумчиво сказал Тревор.

― К тому же она не вымазывает себя какашками, ― сказала я, указывая пальцем в воздух. ― Все зеленое, детка.

― Всегда плюс, ― смеясь, сказал Тревор. ― Я бы не стал вычищать какашку с подгузников, но без осуждения.

Я весело закатила глаза.

― Когда это твой ребенок, все по-другому. Кроме того, ты знаешь, сколько раз у нее протекали одноразовые подгузники? Это было противно. Мне приходилось очищать ее от шеи до низа, и все равно приходилось счищать какашки с одежды, так что...

― Точка зрения принята, ― сказал Тревор, поднимая руки в знак капитуляции. Он небрежно прислонился к стойке на другом конце комнаты, скрестив босые ноги в щиколотках.

― И подгузники, которые она носит сейчас, не содержат никаких химикатов, которые пропитывают ей кожу весь день…

― Ты выиграла, ― прервал меня Тревор с широкой улыбкой. ― Ты гений, а я всего лишь скромный сторонник одноразовых подгузников.

― Все еще?

― Теперь все, только тканевые подгузники, ― поддразнивающе сказал он. ― Я изменился.

― Я всегда знала, что изменю мир к лучшему, ― грустно пошутила я, рассмешив его.

― Похоже, она устала за день, ― ответил он, кивая в сторону Этты.

Я кивнула, не глядя на нее. Почувствовала, как тело дочери обмякло, как только она заснула.

― Наверное, мне стоит отвезти ее домой, ― сказала я, прежде чем подняться на ноги, убедившись, что ничего не оставила на кровати. Наконец, у меня появилась законная причина для ухода.

― Я отнесу твою сумку, ― настаивал Тревор, вытаскивая нашу сумку из моей руки. ― И провожу тебя вниз.

Мы молчали, пока шли к моей машине. Это была не неловкая тишина, с которой мы имели дело раньше, но было больше похоже на то, что никто из нас не знал, что сказать, потому что мы понятия не имели, когда увидимся снова. Он жил в Орегоне, и я не знала, как долго тот будет навещать меня, но следующие шесть дней мне придется работать, и я никак не могла найти время, чтобы он встретился с Эттой. К тому времени, как я каждый день возвращалась с работы домой, мы с Эттой были совершенно вымотаны.

― Спасибо, что позволила мне увидеться с ней, ― сказал Тревор после того, как я пристегнула еще спящую Этту к ее автокреслу. ― Действительно, спасибо.

― Конечно, ― ответила я с легкой улыбкой. Как бы ни хотела держать Этту при себе и бояться того, что может означать появление семьи Харрис в ее жизни, я не была монстром.

― Итак, я свяжусь с тобой по поводу визитов и прочего?

― Звучит отлично. ― Я кивнула. Но в глубине души знала, что всегда могу отменить их, если понадобится, особенно когда они живут в другом штате.

― Было действительно приятно встретить тебя… снова.

― И мне, ― ответила я, и я была серьезна.

Одно неловкое объятие спустя, я села в машину и поехала домой. Это был такой странный день, мои эмоции вышли из-под контроля. Мне не терпелось вернуться домой, чтобы я могла свернуться клубочком с чашкой кофе и попытаться осознать влияние, которое семья Харрис могла оказать на нашу жизнь.

* * *

Поздно вечером, завернувшись в одеяло на диване, я смотрела телевизор, когда мой телефон дзинькнул с оповещением о новом сообщении. Мои глаза расширились, когда на экране появилось имя Тревора.

Тревор: Я хотел еще раз поблагодарить тебя за сегодняшний день. Даже не могу объяснить, каково было увидеть немного Генри в Этте.

Я улыбнулась и проглотила ком в горле. Потому что понимала, что чувствовал Тревор. Мне приходилось каждый день смотреть на маленькую копию лица Генри. Я была уверена, что в какой-то момент не буду думать о нем так часто, как думала, но сейчас было трудно игнорировать их сходство.

Мы с Генри не были близки. К нему было невозможно подобраться, и я никогда особо не старалась. Наши отношения, если не сказать лучшего слова, были не чем иным, как способом выпустить пар. Мы тусовались пару месяцев, обычно с группой его друзей, и чаще всего к концу ночи оказывались вместе голыми. С Генри было очень весело, но даже если бы я искала свою вечность, то уже знала, что он не тот, с кем мне хотелось