Вот только сама Иезенния то ли не поняла, что Федерик имел в виду, то ли предпочла сделать вид, что не понимает.
– Анна, тебе пора собираться. Нам лучше сегодня же отбыть из Эрсалины. – настойчиво обращается уже ко мне бесстрашная дуэнья. – Пока с тобой не случилось ещё какой-то беды.
Ну даёт. Неужели не видит, что у его высочества уже почти пар из ушей валит? Сейчас ещё в огнедышащего дракона превратится.
– Анна останется здесь, со мной, своим законным мужем, как и должна порядочная жена, – чеканит таким тоном, что у меня волосы на затылке поднимаются. – И её безопасность – это только моя забота, данна Иезенния. А вас попрошу удалиться из моего дома и впредь не морочить ей голову своими бреднями.
– Да как вы… – гневно вспыхивает старушка, резко разворачиваясь к моему супругу, но натыкается на такой убийственный взгляд, что наконец благоразумно затыкается.
Точнее, я так думала.
– Анна! – не глядя на меня зовёт повелительным тоном.
Федерик аж белеет от ярости. Я даже его рычание, кажется, слышу. И смотрит теперь на меня. Испытывающе. Выжидающе.
А я, если честно, настолько огорошена, что сперва даже теряюсь.
Она сейчас серьёзно? То есть вот в этой вот ситуации принцесса Анна должна была послушно встать и вопреки воле своего супруга пойти с ней? Чтобы что? Поехать в замок и куковать там в обществе безумной старухи и лелеять свою чистоту и невинность? А-а-а, забыла. Ещё предназначение какое-то непонятное исполнить.
Ну-у-у, с этим придётся бабульку обломать. И мне кажется, чем раньше, тем быстрее она от меня отстанет с этим предназначением. Не собираюсь я его исполнять. Мне то, что Богиня озвучила, нравится. А на другие я не подписывалась.
– Данна Иезенния, я остаюсь с мужем, – произношу твёрдо, поднимаясь с кресла.
Протискиваюсь мимо неё и подхожу к удивлённо наблюдающему за мной Федерику.
– С мужем?! Как ты можешь, Анна? Ты же знаешь, что так нельзя. Да и муж он тебе только формальный.
– Что?! – гаркает этот самый муж, но я в этот момент берусь за его руку, сжимая и привлекая к себе внимание.
Поворачиваюсь к ошеломлённой дуэнье, прислоняясь к мужчине и напрашиваясь на поддерживающее объятие. И с удовольствием чувствую, как спустя пару секунд, на моей талии оказывается его рука.
– Вы ошибаетесь, данна Иезенния, – вскидываю я голову. – Наш брак был консумирован, как и положено. Его высочество мой муж самый настоящий.
И я неспешно закатываю рукава, демонстрируя багровеющей старушке свои запястья, на которых красуются брачные метки.
Лицо пожилой дуэньи теперь становится белым, как воск. Она пошатывается, хватаясь за сердце. И на этот раз вполне искренне.
– Как ты могла?! Ты даже не представляешь, что натворила, глупая девчонка! – шипит разъярённой змеёй.
– Почему же? Представляю. Я выбрала своё собственное будущее, а не то, которое навязываете вы, выбрала возможность иметь семью и не быть одинокой.
И ведь чистую правду говорю. В своём понимании.
– Это он… он тебя испортил! Испоганил твою чистоту! – впадая в самую настоящую истерику, вопит старушка, тыкая трясущимся пальцем в принца. – Ты пожалеешь, дурочка малолетняя. Этому нет прощения!
Принц позади меня буквально каменеет.
– Вы забываетесь. Немедленно покиньте мой дом, данна Иезенния. Пока я не приказал выбросить вас вон, – рычит Федерик. – И чтобы ноги вашей здесь не было.
Старушка ещё что-то порывается сказать. Но всё обрывает полное бешенства:
– Вон, я сказал!!!
Подхватив юбки, пожилая женщина буквально проносится мимо нас, с грохотом захлопывая за собой дверь.
Мы остаёмся одни.
И рука «мужа» ощутимо тяжелеет.
– А сейчас, Анна, мы с тобой откровенно поговорим, – веско произносит он, разворачивая меня лицом к себе.
Глава 22
От его взгляда меня пробирает до мурашек. Странное ощущение. И страшновато, потому что я понятия не имею, чего ждать от этого мужчины. Но и волнительно… просто потому, что он меня… волнует.
– Когда вы утром спросили меня про данну Иезеннию, я подумала, что она ваша любовница, – выпаливаю первое, что приходит в голову.
– Что?! – возмущённо кривится Федерик, явно не ожидавший такого заявления от меня.
– Ну а что мне было ещё думать? Вы так обрадовались, что я не помню её. Вот я и предположила, что вы изменили мне с ней, и теперь рады, что я это забыла. А тут она взяла и сама пришла. Я даже задумалась, не являетесь ли вы поклонником дам сильно постарше…
– О боги, не продолжай даже, – на лице Федерика отражается такая непередаваемая гамма эмоций, такое отторжение, что у меня не получается удержать маску невозмутимости.
Сжимая губы изо всех сил, я очень стараюсь не рассмеяться. И это само-собой не остаётся незамеченным.
– Ты это нарочно делаешь? – рычит он, подозрительно сужая глаза.
– А разве я что-то делаю? – не выдержав, я всё-таки широко улыбаюсь.
– О да, маленькая плутовка, – надвигается на меня. – Ты сбиваешь меня с толку и морочишь голову.
– Вам показалось, ваше высочество, – пытаюсь я изобразить невинный вид, но сомневаюсь, что у меня что-либо получается.
– Федерик. Я хочу услышать из твоих уст своё имя, – и снова меня притягивают к себе. Ох, до чего же тактильный мужчина. И как быть с тем, что мне это до ужаса нравится?
– Хорошо, Федерик, – покладисто повторяю я, не в силах отвести взгляда от этих бездонных гипнотичных глаз. Так и стою с запрокинутой головой.
– Умничка, – гладит он большими пальцами мои плечи. – А теперь объясни мне, будь добра, почему эта старая ворона была уверена, что наш брак не консумирован?
Ах, он об этом хотел поговорить? Ну об это можно, да. Нужно даже, в свете открывшихся подробностей. Только осторожно.
– Не знаю. Меня саму это очень удивило. Она говорила, что у нас с ней есть какая-то великая цель, для которой нужна моя невинность. И что моё предназначение не в том, чтобы быть вашей женой и рожать вам детей. Не знаете, что бы это могло значить?
Услышав это, Федерик меняется в лице. И, отпустив меня, стремительно бросается к двери.
– Рэйн! – гаркает, распахнув её. – Задержи немедленно Иезеннию. Её нужно допросить.
В коридоре слышатся быстрый удаляющийся топот, а муж разворачивается ко мне.
– Что ещё она сказала? – устремляет на меня требовательный жёсткий взгляд.
Так. Шутки явно кончились.
– Кое-что очень важное. И пугающее для меня, – признаюсь осторожно.
– Говори, – твёрдо приказывает Федерик.
