Книга Долго тебя ждала - Юлия Резник

Это было классной идеей. Приехать сюда. Хоть из всей их разношерстной компании, пожалуй, именно Женя хуже всех держался на лыжах. Сказывалось отсутствие практики. После переезда в Калифорнию он по большей части предпочитал пляжный отдых. Когда до этого вообще доходило дело. А тут действительно классный пухляк. И нет толп – туристы к концу марта разъехались, посчитав, что сезон закрыт. Вокруг, считай, никого. Лишь удивительная, роскошная природа, искрящийся снег, на котором яркими пятнами – разноцветные лыжные костюмы. Ярко-желтый – Мариам. А возле нее двумя точками – сине-оранжевый Семена и черно-зеленый Когана. Эти двое не отставали от Мариам ни на шаг. Точнее, лыжню. Тогда как Женя плелся в компании явно перебравшего вчера, а потому медлительного Сивакова. Быковы вместе с притихшей почему-то Сандаловой и детьми остались у подъемника лепить снеговика.

Осознав, что вот-вот упадет, Кравец присел, сгруппировался и осторожно завалился на бок. Удачно приземлился. Не ударился даже. Рядом, гораздо менее изящно, рухнул на снег Сиваков.

– О-о-ох, как же голова трещит. Ужас. – Митя стащил зубами перчатку. Набрал полную пригоршню снега и растер по лицу.

– Тебе бы таблетку от головы и отоспаться. А ты на гору полез, – хмыкнул Кравец.

– Поспишь тут с этими бабами. За ними нужен глаз да глаз.

– По-моему, надсмотрщик из тебя так себе.

– Из тебя тоже, – отбрил Сиваков, кивая в сторону удаляющихся фигур Мариам, Семена и Тама. – Не боишься, что Мариам уведут?

– Нет. Не боюсь.

Ведь у них, мать его, договор. О том, что пока они вместе – с другими ни-ни. Жаль только, что когда они обсуждали чертовы рамки, ему и в голову не пришло спросить, что конкретно под этим подразумевается. Тогда бы у него появился шанс что-то ей предъявить. Что-нибудь вроде – какого хрена ты чужим мужикам улыбаешься? И смеешься в ответ на их шутки. И болтаешь с ними, с чужими, не закрывая рта, рассказываешь что-то. То, что мне почему-то не рассказывала.

– Ну, и правильно. Много не потеряешь. Красивая она стала – спору нет. – Сиваков встал, подхватил палки. – Но в постели – бревно бревном.

Женя вскинулся. Яркий свет, искрящийся на солнце, ударил по глазам – он как раз снял очки, чтобы их протереть. Митя оттолкнулся и покатил вперед. Снежная крошка взметнулась вверх, оседая на лице Кравца и тут же тая.

Мариам спала с Сиваковым?! Его Мариам?! С этим… этим слизнем?

Женя встал и, подхлестываемый яростью, помчался вперед. К тому моменту, как он спустился к подножью, их компания уже собралась в одной из беседок, которые на расстоянии друг от друга были раскиданы чуть в стороне от подъемника.

– Сём, бери хачапури! Я в фольге довезла – еще теплые, хоть и не хрустящие. Кеш, тебе чаю налить? – хлопотала Мариам над мужчинами. – Ксюша, Матвей! Дуйте за стол. Вам тоже нужно выпить теплого. Да, Юль?

– Так точно!

– Жень, ты, наверное, тоже продрог?

Это ты мне?! Да лучше расскажи, во что ты превратилась?! А может, Сиваков соврал? Может, соврал слизень? От такого не убудет. С другой стороны, она ведь и впрямь каждому мужику, находящемуся от нее в радиусе километра, глазки строила. Обхаживала, чайком, вот, поила, подкармливала. А те сидели абсолютно довольные и счастливые. Мужику-то много не надо. Вопрос, какого черта, опять же, она распиналась, если у них уговор.

– Угу, – согласился Кравец, сощурившись. – Согрей меня! – сел на край скамьи и бесцеремонно усадил Мариам себе на колени.

– Ой!

Ага. Знай свое место. У нас месяц, по меньшей мере. Я делиться не собираюсь.

– Эй, посмотрите сюда! – велела Юль Санна, и Мариам с Женей синхронно повернулись на звук ее голоса. Щелкнула камера. Юля довольно кивнула  и уставилась на экран. – Классная фотка вышла. Вот, посмотрите!

– Перешлешь? На память, – попросил Кравец.

– Ну, конечно. Готово.

– Ой, я тут такая взмыленная! Лучше удали.

– Еще чего! Ни за что.

Женя достал из застегнутого на молнию кармана телефон, чтобы убедиться в том, что его фото дошло до адресата. Открыл галерею, в которой рядом встали два снимка – они с Мариам на выпускном, и вот сейчас. Румяные и счастливые.

– Ну, зачем тебе оно?! Я здесь правда ужасна.

– Ты прекрасна. И знаешь это, – демонстрируя всем собравшимся свои на нее права, Кравец осторожно коснулся щеки Мариам пальцами. – А фото я запощу в своем Инстаграм. Ты не против? – коснулся губ.

– Нет… – шепнула, потянулась за ним, как кошка. Но увидев, что к ним приближается Левон, взяла себя в руки и соскочила с колен Кравца, будто ее там и не было. – Сынок, ты принес салфетки? – затараторила, оглядываясь на любовника через плечо. Ее выдавали глаза. Абсолютно пьяные.

Нет… Нет! Ну, какое бревно? Сиваков врал. Нагло и беззастенчиво. Осознав это, Женя повеселел. Но для себя решил все же сделать девочке выговор. Ну, по поводу ее любезностей с Семой и Тамом. Потому что не пристало занятой, пусть и временно, женщине вести себя так. Но это потом. Наедине. А пока…

Женя открыл Инстаграм, выделил два фото сразу (то, пятнадцатилетней давности, и это – новенькое) и настрочил: «Оказывается, чтобы выманить эту девушку на свидание, мне нужно было просто создать приложение для знакомств (смайлик). Ну, и подождать пятнадцать лет, чтобы она забыла эту мою дебильную стрижку (два смайлика). Да-да, ребята, мы хвалим наши алгоритмы подбора не зря».

Сделав дело, Женя вернул телефон обратно в карман и присоединился к чаепитию. Было весело. Детвора без умолку болтала. А он до сих пор никак не мог уложить в голове, что дети Быковых и Мариам сейчас находятся едва ли не в том возрасте, что их родители, когда он с ними виделся в последний раз. Это действительно было трудно, и особенно потому, что сам Женя и сейчас не чувствовал себя старше. Вот такой вот парадокс. Годы шли, его тело менялось и постепенно старело, а душа – ни черт-та.

– О чем задумался? – спросил Семен, вытягивая перед собой длинные ноги. Женя скосил на давнишнего друга взгляд. Во времена школы Краснов дружил с Мариам, может, даже больше Жени. В старших классах так точно. И было вполне логично, что им с Мариам есть о чем поговорить и что вспомнить. Он как-то пытался свыкнуться с этой мыслью. Не психовать. И не ревновать, если уж совсем откровенно. Да-да, то, что пятнадцать лет назад его абсолютно не волновало, потому как невозможно было представить, что Семен позарится на Мариам, в смысле, как на женщину позарится, теперь, когда она стала такой… такой, какой стала, пробуждало в Кравце примитивные инстинкты неандертальца.

– Думаю, может, и впрямь поставить здесь дом, – пожал плечами Женя. Мариам, которая в этот самый момент собирала со стола мусор и складывала в пакет, застыла.

– Да. Хорошо здесь. Я тоже подумываю.

– Юль Санна говорила, что ты и землю купил?