Может, для этого и везли, чтобы уничтожить его вместе с охраной. Второй вариант — скорей всего груз был застрахован, и они получат страховку за него и груз также остался у них. Возможен третий вариант — танкистов кто-то перекупил, и они дождались летающую технику, быстро перекидали груз и потом расстреляли всё. Заметь, экспертиза показала, что техника была расстреляна с близкого расстояния, а не издалека. Кроме того, в деле груз засекречен. Кому и зачем потребовалась эта секретность — непонятно.
— Да, но танк тоже повредили и у них были контузии.
— Тут всё просто — плазменные гранаты. Они прилепили их к корпусу, потом залезли внутрь и взорвали. Отличить взрыв гранаты от попадания плазменного разряда из орудия крайне сложно. Ведь экспертиза танка не делалась, охранное агентство сразу забрало его себе в ремонт. Это я потом узнал у следователя.
— Ты даже с ней успел пообщаться.
— Да. Вроде она не замешана, но, возможно, тоже в деле. Пока не ещё понял. Здесь точно замешано это охранное агентство, поставщик груза и, вероятно, кто-то третий. Одно непонятно — как они вырубили всех? Поначалу я подумал, что отравили чем-то, но в крови не нашли ничего. Я специально просмотрел сейчас данные экспертиз по всем погибшим — чисто.
— Знаешь, если бы ты не рассказал мне всё это, я бы ничего не понял.
— Просто ты не техник и смотришь по-другому. Меня на это кабины грузовиков навели, они целые остались.
— По поводу отравления, знаешь, есть вещества, которые быстро выводятся из организма, и их никакая экспертиза не найдёт потом.
— Всё это так, но как они их отравили? Наверняка у каждого был свой сухой паёк и свой запас воды. Они были в дороге третьи сутки, очень сложно подгадать и отравить всех сразу, когда все напряжены и ожидают нападения в любую секунду. Возможно, кто-то не захочет есть или пить, просто нет аппетита. Думаю, тут что-то другое. Понимаешь, если бы они не сложили всех в один грузовик, а оставили, как есть, я бы ничего не понял. Скорей всего тут свою роль сыграла жадность, они захотели их ограбить. Они всё равно собирались всех их уничтожить, так зачем же пропадать добру? Они вырубили всех, потом вытащили тех, кто был в кабинах, и сносили их в кузов. Там обыскали, забрали всё ценное и потом расстреляли. Вот примерно так всё было. Теперь ты знаешь всё, что знаю я.
— Что ты со всем этим будешь делать?
— Это главный вопрос. Честно говоря, сам не знаю. Понимаешь, как только я прилетел, за мной СБ постоянно следит. На работе камер натыкали, уже два раза снимали их в мастерской, и на меня жучков навешивали. Чем я вызван такой интерес к моей персоне — непонятно. Скорей всего связан с моей командировкой.
— Что ты там такое натворил?
— Да много чего, но я не хотел возвращаться сюда. Хотел свалить куда-нибудь на фронтир, там заработать денег и выплатить неустойку по контракту. Правда, некоторые решили, что я в пираты подамся. Заперли меня в камере, когда я был ранен, и вернули обратно. Обидно было, ты не представляешь насколько.
— Сочувствую, но что ты думаешь дальше делать?
— Ключевыми становятся эти двое танкистов, я уже запрашивал на них досье. Оба чисты, ни в чём таком не замечены. Непонятно, почему они на это пошли.
— Креды, скорей всего.
— Наверняка. Нужно их брать и выжимать из них всю правду.
— Это сложно, сам говоришь, на них ничего, к тому же и дело закрыто.
— Есть одна возможность, но проблема не в этом. Как только я начну их трясти, сразу зашевелятся те, кто за ними стоит и приказал им это сделать, а это разумные с большими деньгами и возможностями. На меня сразу начнётся охота. Можно, конечно, попытаться их под СБ подвести, которое у меня на хвосте висит. Вот только я опасаюсь, как бы они не договорились между собой, а со мной тогда произойдет несчастный случай, а потом и с тобой.
— Опубликовать это всё в прессе.
— Здесь есть ещё один момент.
— Какой?
— Возможно, танкистов уже нет в живых. Они слишком много знают и с ними произошёл несчастный случай. Только не запрашивай по ним ничего, это для тебя опасно, побудь в тени. Если у меня ничего не выйдет, то ты уже сам решишь, что делать дальше. Знаешь, создай папку в сети и скинь мне пароль и логин от неё.
— Зачем?
— Нам лучше пока не общаться, а все данные, что я смогу нарыть, скину в неё. Если со мной что-то случится, у тебя будет информация. Кроме того, тебе лучше убедить начальника, что меня здесь не было, я про инцидент в баре. Вот, держи папку, а с начальником я поговорю завтра, точнее, уже сегодня.
— Да, пора спать, а то мне ещё утром обратно лететь. Пойдём обратно.
Мы вернулись в комнату отдыха.
— Слушай, а ты правда хочешь расследовать убийство Луизы?
— Да, хочу. Это дело я вёл, могу возобновить, если будет нужно.
— Ты к ней что-то испытывал, как я понимаю?
— От тебя не скроешь. Да, она мне нравилась, и я надеялся на большее. До сих не понимаю, почему она тогда не подошла ко мне.
— Понимала, что это бесполезно, и ты ничего не сможешь сделать.
— Ради неё я бы на многое пошёл.
— Возможно, решила сама справиться со своими проблемами, не втягивать тебя в это дело. Она была самостоятельная женщина. Вот только она где-то ошиблась или что-то лишнее сказала. Ты не искал по её контактам за последнее время?
— Искал, всё перерыл. Ничего интересного.
— Личные встречи? Если это она заказала, то должен быть исполнитель и посредник, кто вывел и свёл с ним.
— Подозревал одного, что он посредник, но он молчит.
— Он и будет молчать, если это его работа.
— Что, кстати, искин показал? Камеры наблюдения?
— Искин ничего не показал, камеры наблюдения были отключены.
— Почему?
— Кто-то их отключил.
— Слушай, а это не может быть работой нашего бывшего начальника?
— О чём ты?
— У него возможности были повлиять на искин и отключить камеры. Кто ещё мог отключить камеры?
— Думаешь, в отместку за эту парочку?
— Запросто, ведь именно он пытался найти им оправдания. Может, что-то ещё нарыл на неё?
— Интересная мысль. Вот только с него уже не спросишь.
— Это точно.
— Что по экспертизам было?
— Ничего, один выстрел в голову из игольника. Нашли утром у неё в баре. Убили ночью, она там же в баре и жила.
— Как
