Человек преодолел ситуацию «качания» между мирами благодаря развитию механизма памяти, поэтому ему удалось замкнуть свою жизнь в некий цикл. Новый цикл уже не отменяет прошлого. Наоборот, человек всеми усилиями старался сохранить имеющуюся у него память о прошлых событиях. Он стал идентифицировать себя с прошлым и ориентировался на него как на некий образец, парадигму для своей жизни. Все древние бесписьменные культуры были устремлены в прошлое, их главным смыслом было сохранить память о том, что было. С развитием памяти сами циклы стали более длительными, а значит и возможности кризисов идентификации ― более редкими. Суточные циклы стали восприниматься гораздо менее драматично, чем годовые. Затем циклы стали еще более длительными, и опасность гибели мира грозила человеку все реже. А будущее стало рассматриваться как продолжение и результат прошлых событий. Так постепенно в нашем сознании утвердилась термодинамическая стрела времени, в рамках которой оно плавно и без кризисов течет из прошлого, через настоящее, в будущее.
К наступлению эпохи Средневековья, а может быть и частично внутри этой эпохи, космологическая стрела времени постепенно выпрямилась и тоже стала соответствовать термодинамической стреле, где время течет из прошлого в будущее. Однако циклическое восприятие времени прочно закрепилось на уровне наших психологических переживаний. Внутри единого жизненного потока мы выделяем отдельные законченные циклы, такие как детство, юность, зрелость и старость. Мы живем в соответствии с природными циклами и чувствуем свою зависимость от них. А как часто мы «зацикливаемся» на какой-то деятельности, воспроизводим одни и те же шаблоны поведения или мысленно ходим по одному тому же кругу.
Парадоксы пространства и времени
Таким образом, все три рассмотренные выше стрелы времени приобрели одно направление. Однако наивно полагать, что, пройдя столь сложный путь развития, мы просто остались в рамках самого простого представления о времени, согласующегося с особенностями нашего восприятия. Более того, читателю может показаться, что жизнь в рамках термодинамической стрелы времени ― это безрадостное существование в условиях неизбежного приближения к хаосу и смерти. Но это совсем не так. Проживая такую жизнь, можно делать множество интересных открытий, и само по себе проживание в этом течении времени может быть интересным и радостным.
Кроме того, видимое и доступное нашему анализу течение времени задает только видимые истории, или последовательности событий: историю жизни конкретного человека, историю человечества, историю Вселенной. Все эти истории мы видим, изучаем и помним, опираясь на опыт проживания рамках «существования-для-других». Но все эти истории очень напоминают мифы. Мифы, которые создавал древний человек, представляют собой рассказанные кем-то истории, где события следуют одно за другим и образуют определенную логику повествования. Но у мифов, как выяснили антропологи, есть внутренняя структура. Благодаря этой структуре миф содержит в себе скрытый смысл, который как будто закодирован или скрытым образом «вшит» в повествование. В мифе может быть скрыт некий внутренний конфликт, который древний человек бессознательно разрешает с помощью мифа, рассказывая его как историю.
В качестве примера известный антрополог и исследователь мифов К. Леви-Строс приводит миф об Эдипе. Многим знакома эта трагичная история о том, как фиванский царь Эдип по роковому стечению обстоятельств убивает своего отца и женится на своей матери. Но у этого мифа есть некая предыстория и послесловие, имеющие отношение не к самому Элипу, а к его роду. А в скрытой структуре этого мифа «спрятан» конфликт древнего человека в его представлениях о собственном происхождении: либо происхождение человека автохтонное (подобно растению), либо он происходит от союза двух существ (мужского и женского пола). Мы не будем вдаваться в тонкости смыслового анализа мифов. Для нас важно уяснить идею о том, что у мифа, как рассказанной истории, есть скрытая структура и скрытый смысл.
В полной мере структура мифа воспроизводится в наших снах. Неслучайно К. Г. Юнг говорил, что сон ― это индивидуальный миф, а миф ― это коллективное сновидение. Миф всегда воспроизводит различные варианты самоопределения (идентификации) человеком себя в мире. То же самое мы делаем в жизни и во сне, только разными способами. Сон, как и миф, представляет собой снятие напряжения или разрешение внутреннего конфликта, существование которого мы можем даже не осознавать. Пусковой механизм того или иного сна может запустить любое событие, произошедшее в реальной жизни. Сон ― это реакция на это событие, разворачивающаяся в целую историю. Событие в жизни и приснившийся по его мотивам сон существуют в разных реальностях. Миф ― это тоже реакция на некоторое событие, произошедшее вне мифической реальности, но запустившее механизм творения новой реальности.
Теория Большого взрыва ― это очень интересная научная концепция, многое объясняющая в происхождении и последующей эволюции Вселенной, но она тоже ― миф, его научная разновидность, ориентированная на прошлое и на ранние образцы переживания реальности. Тогда сингулярность ― это точка соприкосновения двух реальностей, то есть некий фазовый сдвиг. До Большого взрыва Вселенная находилась в состоянии, не имеющем никакого отношения к ее истории, это было состояние существования в другой реальности. В момент Большого взрыва состояние Вселенной не поддается действию никаких физических законов ― это фазовый сдвиг, переход в новое состояние. Переход от сна к бодрствованию тоже можно сравнить с сингулярностью или фазовым сдвигом. Ведь в царстве снов действуют совсем другие закономерности. То же самое касается нашей жизни. Мы ошибочно полагаем, что механизм творения человеческой жизни запускает физиологическое событие ― зачатие, относящееся к нашей реальности. Жизнь запускается в иной реальности и является реакцией на некоторое событие в этой самой иной реальности. Поговорим об этом более подробно.
Думается, каждому снились сны, подобные одному сну из моего детства. Однажды мне приснилось, что я проспала и опаздываю в школу. Я очень тороплюсь, делаю все быстро, одеваюсь и бегу. Главный смысл сна ― страх и беспокойство по поводу возможного опоздания. Я забегаю в школу в самый последний момент, после чего звенит звонок. Звонок звенит долго и упорно, тут я просыпаюсь и понимаю, что это звонит мой будильник, который меня и разбудил. Каждый, кто видел подобные сны (вне зависимости от их содержания), наверное, удивлялся, как два разных потока длительности (события сна и события реальности) смогли синхронизироваться таким образом, что будильник и школьный звонок зазвенели одновременно. Меня этот вопрос волновал очень долго, пока не нашлась его разгадка. А разгадка оказалась очень проста. Мой сон начал сниться мне тогда, когда зазвенел будильник. Звонок будильника запустил ассоциативную реакцию в мыслительной деятельности. Ассоциации не разворачиваются во времени, они одномоментны. Звонок будильника мгновенно вызвал в моем мозгу набор ассоциаций на тему опоздания. А в процессе просыпания, который длился несколько мгновений, то есть имел определенную длительность, все эти ассоциации сложились в некую логическую цепочку. Здесь ассоциация была очень конкретна, и вызвавшее ее событие тоже было конкретным, поэтому на основе такого сна очень легко проследить, как рождаются сны. Мой сон был простым и представлял собой вариацию на одну тему. Но сны могут быть гораздо более сложными, включать в себя несколько смыслов, и тогда по своей структуре они будут очень напоминать мифы.
